— У нас, — удовлетворённо кивнув — тело гоблина, врезавшись в стеллажи, вызвало лавину обрушений: — Кровь любят. Честно пролитую, а за извращениями — это не к моему Богу. К другому.
— Да у нас тоже, — кивнул ему Сэм: — Подобное огнём искореняют. Инквизиция против ереси! И отклонений всяких там… Тоже. Против.
— Дальше?
— Идём.
Переступая через куски брони, усеивавшей пол, парочка двинулась к следующей, двустворчатой двери.
— А знаешь… — взявшись за ручку, посмотрел на Люциуса псионик: — А у нас демократии больше. Вот — и Бог для извращенцев есть.
— И что?
— Значит мы круче!
— Извращённее. А это не значит — круче. Вот ты, — взявшись за свою рукоять, потянул на себя створку Сэм: — В реале кем был? Одним из этих?
— Сдурел? Я нормальным был. И вообще — так я это, к слову.
— К слову или нет — не знаю, но спиной я к тебе не повернусь, — откинув створку Люциус замер на пороге: — Одновременно зайдём?
— Стой! Нормальный я. Честно, Сэм — нор-маль-ный! Чего обижаешь?
— А я это тоже так… К слову. — Усмехнулся Люциус: — Проехали. Двинули?
— Пошли.
— Аааахххх… — втянув носом воздух, напоенный вкусными ароматами, Сэм едва устоял на ногах. Волны, каждая из которых, несла практически осязаемое ощущение появлявшегося во рту кушанья, сменяли друг друга напрочь игнорируя фильтры и обеззараживающие системы его шлема.
— Ты это чувствуешь? — повернулся он к Витусу, торопливо стягивающему с головы свой жабий рот.
— Попробуй не почувствовать такое, — зажав свою каску подмышкой он полной грудью вздохнул, мечтательно прикрывая глаза: — Пирог с требухой, — пробормотал он, не раскрывая глаз: — Мне бабушка его готовила… Ох… Курица в кисло-сладком. Жена такую запекала… Ммм… — промычал он, качая головой: — Душу бы продал за…
— Зачем душу, дАрагой! Мине твой душ без надобности! Проходи, за стол садЫсь. Вино кЮшай, пирог ешь! Да! Песни пой, вах! — Появившийся перед ними очередной гоблин был облачён в короткий, чуть ниже пояса, относительно белый халат, чью, некогда безупречную чистоту, то тут, то там, нарушали разноцветные пятна явно биологического происхождения.
— Вах! Два гостя! — Сорвав с головы мохнатую папаху, ресторатор, не будем оскорблять этого искусителя, называя его банальным поваром.
Так вот.
Сорвав с головы папаху, ресторатор совершил серию диких прыжков размахивая руками и визжа от восторга: — Вай-вай-вай! Цельный год — пусто, а тут гости! Ассссаааа! Как я рад! Цельных два! Вах! Оба два пришли! Аааассссссаааа! Как я рад! Лорды! Вах! — Резко остановившись — в его руке появился рог с вином, гоблин поклонился каждому из гостей в отдельности и, торжественно подняв рог, произнёс: — Отец моего отца, от деда своего, говорил и мне завещал! Вэлик день, когда у тебя дорогой гость! Но вдвойне он вЭлик, когда их двое! А от себя, почтеннейшие, — последовали очередные поклоны: — Я добавлю! Счастлив я, когда и Лучезарнейший Свет, — поклон Сэму: — И Благородная Тьма, — получил своё и Витус: — Сошлись вместе — и не в бою, не в кровавой сече во имя святых для каждого идеалах, но за моим столом! Так выпьем же друзья это вино, — в воздухе перед напарниками появились и зависли два рога — черный с серебром для хаоса и белый с золотой отделкой для света.
— Выпьем за нашу встречу, здЭс, за моим столом… Нэт! Тэпэр — за вашим столом! Ибо только она остановит вечный бой, как горный туман, неизбежно спускающийся с седых вершин в долину, дабы…
— Эй, Вит, — сняв шлем, Сэм склонил голову к его уху: — Ты начало его речи помнишь? Он, вообще, о чем?
— И тогда, гордый орЭль, взлЭтев к самому солнцу, — переключился на орнитологию радушный хозяин: — Сложив крылья, молвил в тоске…
— Да я уже того, нить потерял, — облизнув губы хаосит посмотрел на рог полный рубиново-прозрачного вина: — Блин… Пить охота.
— Кто я, когда рядом нет друга? Сокрушалась мудрая морская черепашка, отправляясь в путь. Пусть я и не люблю ходить, пусть сотрётся мой панцирь о скалы, но я найду, — приступил к земноводными ресторатор.
— Держись. Сколько у нас времени? — Сглотнув вязкую слюну — внезапная жажда мучала и его, покосился на видневшуюся в отдалении дверь Сэм.
— Минуты три. А комнат ещё две. Если свезёт — одна.
— Уважаемый! — Похлопав в ладони и обойдя рог, Люциус двинулся к двери: — Всё классно, спасибо, но мы — при исполнении! Просим простить и всё такое!
— Это же в корне меняет дело! — всплеснул руками гоблин: — Работа — это святое, понимаю. Тогда — виски!
Рога моментально исчезли, а на их месте — и вновь прямо перед людьми, появились два стакана, на половину наполненные янтарной жидкостью. Ещё секунда и рядом с ними зависли, распространяя пряные, кружащие голову ароматы, сигары с курящимися дымком, концами.
— Господа! — Халат и папаха исчезли — им на смену пришёл деловой костюм: — Присядьте. — на полу материализовались три кресла и небольшой столик с фруктами: — Садитесь! — Подавая пример, гоблин уселся в кресло, и Сэм потряс головой — такого просто не могло быть! Все три были одного размера — как раз под их, закованные в броню, фигуры… И в то же время голова ресторатора вполне комфортно упокоилась на подголовнике, а руки — державшие стакан и сигару, удобно устроились на мягких подлокотниках, словно кресло и было рассчитано на него!
— Оптический обман, — шепнул Люциусу на ухо Вит: — Для нас он на переднем плане, вот и кажется таким. Кхм… — Откашлявшись, колдун продолжил нормальным тоном: — Извини, но мы и вправду спешим.
— Весьма спешим, да! — Обойдя кресло — вблизи оно не дотягивало Сэму и до пояса, он было двинулся дальше — к заветной двери, как раздавшийся сзади вопль, заставил его замереть на месте: — Ещё ни кто не уходил отсюда без моего угощения!!!
— Значит, мы буде… — договорить человек не успел — пол перед ним, да и не только перед ним — всё пространство, отделявшее Сэма от заветной двери, вспучилось, надулось и лопнуло, рождая из себя множество столов, накрытых белоснежными скатертями и уставленное тарелками, блюдами и подносами, полными различной снедью.
— Не прикасайся! — заорал Витус, видя, как инквизитор готовится отбросить в сторону появившийся прямо перед ним стол: — Если мы хоть коснёмся еды — всё! Зачтут как съеденное!
— Коснулся — испортил — съел! — Тотчас подтвердил его слова ресторатор: — Но вы ешьте! Пейте, дорогие гости! Заливайте скатерти! Рыгайте! Бросайте объедки под стол! Хе-хе-хе! Ни кто не уходил отсюда голодным!
— В обход! — Махнув рукой, хаосит принялся лавировать между столами: — К двери! Как только хоть один из нас возьмется за рукоять — искушение закончится!
Бег меж столов запомнился Люциусу безумным мельтешением роскошных блюд, трепетанием скатертей и жуткой жаждой, иссушавшей всё его естество во время забега.
