— Аааа… Точно! Ты же из штрафников… М-да… Ладно, не важно. Меня тогда к маркизу одному послали… Вот… Тот маркиз… Сиверс его звали, он меня как раз и обвинял — что я, на пару с Весельчаком, капитаном нашим, что мы де монастырь сожгли. Эээ… На Мальтусе Семь, кажется. Женский.
— Женский? — Оторвавшись от бинокля, Прохор уважительно покачал головой: — Правда — женский?
— Ага, с послушницами, малолетними.
— И вы их всех? Ну, того? Вдвоём?
— Если верить СМИ, то да. В особо извращённой форме.
— Сильно. А, вы меня, босс, простите, — он вернул бинокль: — Но — поподробнее, можно? Как это — в особо извращённой?
— Да не было ничего! Это всё репортёры придумали.
— Хм… И послушниц? Малолетних? — Недоверчиво переспросил он: — Совсем всё, что ли, придумали?!
— Совсем всё!
— Что, вот прямо — совсем-совсем?!
— Ну да! Я в жизни на этом Мальтусе не был! Ни на седьмом, ни на каком. Выдумка это — от начала до конца.
— Выдумка? Жаль… — Тон, которым Прохор произнёс эти слова не оставлял сомнений, что он, последним словам своего командира, не поверил ни разу, ни на грамм.
— А может… — Начал было он спустя пару минут: — Что-то всё же было, а, босс? Ну, не на Мальтусе, в другом месте?
— Прохор!
— Ага, вот вы где! — Очень вовремя появившийся рядом Михаил улёгся на землю по другую сторону от Сэма: — Сэр! Докладываю. Все наши готовы. Весельчак в девятнадцати тысячах над нами — ждёт приказа, сэр. Рейдеры — на холостом ходу, готовы выдвинуться и прикрыть нас огнём. Готовы начать по вашей команде, сэр.
— Тогда пошли, — кивнул Сэм, неторопливо вставая с усыпанной листвой и хвоей земли: — Чего время терять.
Как уже было отмечено выше, монастырь, если так можно было назвать это скопление современных зданий, никаких оборонительных сооружений не имел. Да и от кого ему, на своей земле, было обороняться? Не от местных же — те, хорошо обработанные пропагандой, удачно легшей на привычную им консервативную мораль, были только рады появлению в их землях, святых отцов. Ну а когда те начали строить заводы и принимать на работу коренных обитателей этой планеты, так планка лояльности, и до того бывшая высоко поднятой, и вовсе устремилась куда-то к верхней границе тропосферы.
И стояли себе монастырские корпуса прямо посреди поля, мирно и красиво дополняя своим техногенным видом, простой пасторальный пейзаж, который так любят изображать на своих холстах как начинающие, так и увенчанные лаврами художники. Лес, река и поле. Добавьте чистое синее небо с редкими барашками облачков — и картина готова.
Единственным, что сейчас нарушало общее благолепие картины, были фигурки бойцов, быстро и молча бегущих по направлению к зданиям.
Их заметили практически сразу — не тратя время на переговоры — а об чём разговаривать с бегущими к тебе, с оружием в руках, людьми, с крыш корпусов, нарушая полуденную, ленивую тишину треском очередей, потянулись, бледные на ярком солнце, трассы выстрелов, а спустя ещё несколько секунд к ним присоединились, вспыхивая в проёмах распахнутых окон, огоньки выстрелов, подтянувшихся по тревоге, бойцов. Слаженность и быстрота, с которой защитники развернули свои порядки была достойна восхищения, и, несомненно, при другом раскладе, монахи бы отбились — но не сейчас.
Падавшие под градом пуль бойцы, поднимались, некоторые, погрозив кулаком стрелкам, нарочито неспешно отряхивались, бравируя своей неуязвимостью.
Пустое пространство между опушкой леса и стенами строений — метров пятьсот, было преодолено за пару минут и без потерь, повергнув защитников в состояние шока — боевые братья не зря ели свой хлеб и произошедшее просто не укладывалось в их сознании.
Достигнув стен, десантники, действуя слажено — как на учениях, забросали раскрытые проёмы окон гранатами и темноту помещений разорвали яркие вспышки светошумовых гранат — других, у парней Самсонова не было, всё же готовились они к совсем другим боям.
Осознав, что стрельбой добиться каких-либо успехов не получится — несмотря на все их старания, в выгоревшей под местным солнцем траве не осталось лежать ни одного тела, защитники, словно получив команду, а, впрочем, так скорее всего и было, дружно прекратили огонь выкатились наружу, намереваясь в рукопашной схватке расставить все точки над и.
Две волны — светло костяная и чёрная — поверх чернённой брони многие братья носили длинные, в цвет брони, плащи, обе эти волны встретились, наполняя воздух криками и лязгом металла. Их ожесточённая рубка сопровождалась редкими выстрелами — смешав ряды и будучи зажатыми торцами двух зданий, бойцы обоих отрядов, предавались любимому мужскому развлечению — спору о крутизне. В тесноте схватки толку что от коротких абордажных сабель десантников, что от длинных и прямых мечей братьев не было — отбросив их люди работали ножами и кулаками, стремясь скорее оглушить своих противников, сбить их наземь, нежели попытаться просунуть клинок в щель доспеха.
Постепенно чаша весов начала склоняться на сторону защитников — всё новые и новые бойцы, облачённые, выбегали из охраняемых ими зданий, поняв, что атака ведётся только в одном месте и в колыхающейся массе людей фигуры атакующих всё более и более растворялись, поглощаемые новыми и новыми рядами обороняющихся.
Сэм, как и положено Большому Боссу, шёл последним — не по своей воле. Все его попытки вырваться вперёд жестко пресекались бдительным телохранителем, буквально за портупею, безо всякого почтения, оттаскивавшего его назад при каждом рывке.
— Босс, — оттащив, попытавшегося, в очередной раз, приблизиться к поредевшей цепочке десантников, начальника, Банкир решительно встал между своим подопечным и бойцами: — Так дело не пойдёт. И вообще — эвакуироваться надо. Не сдержат парни.
В его словах был резон — почуяв силу братья усилили натиск, предпочитая брать массой — они бросались на бойцов сразу по несколько человек, повисая на руках и, зачастую, просто погребая их своими телами. На ногах оставалось не более десятка атакующих, и их число уменьшалось с каждой минутой.
— Отходим, босс, — отступив, Прохор снова потянул Сэма за портупею: — Чего зря пропадать? Вот отойдём, обмозгуем спокойно, а ночью вернёмся — наших вытащим.
— Если доживут они, — Рывком высвободив ремень из его руки, Сэм перехватил свой дробовик на изготовку: — До ночи. Эти братья, — направил он ствол на напиравшую толпу: — Могут и порешить всех. К бою, Прохор!
— Ты чего босс?! Свои же! Зацепим!
— Не тупи! Наши в броне — она выдержит!
Первый же залп картечи показал всю правоту слов Сэма — выпущенный в щель между своими десантниками заряд проделал широкую просеку в напиравшей черной массе, правда задетые градинами десантники отпустили несколько крепких выражений в адрес стрелков, но, в следующий момент оценив результат стрельбы, рванулись вперёд, подбадривая себя отборным матом.
