— У тебя всё в порядке? — в тоне старпома послышалось беспокойство.
— Что? Ах да, всё в порядке.
— Чего тогда вызываешь? Сиди в норке и не…
— Погоди, два вопроса. — Перебил его я и тут же представил, как Вильсон неодобрительно качает головой слыша эту беседу.
— Чего? Сэм — дело займись! Отбой!
— Погоди. — Я заторопился, опасаясь, что он прервёт связь, прежде чем я успею договорить. — Погоди! Что с ужином? Всё стынет же? По распорядку уже на час, — я покосился на часы, висевшие над входной дверью в отсек. — На полтора часа запаздываем!
— Разогреешь. Отбой!
— Погоди, — послышался приглушённый расстоянием голос капитана. — Переключи на меня.
В динамике щёлкнуло, и я снова услышал Весельчака — теперь гораздо громче и чётче:
— Что, Сэм, скучаешь?
— Нет, капитан, что вы, дел по горло!
— А чего тогда звонишь?
— Ну… — Я растерянно обвёл взглядом помещение. А действительно — чего я хотел сказать? Что мне делать нечего, и я готов? А чего собственно я готов? Под ногами путаться у действительно занятых людей? На глаза попался чайник, и я нашёлся. — Да вот, подумал — может вам чаю принести в рубку?
— Чаю? А что? Молодец! Хорошая идея. Только мне кофе. С коньячком, да не жмись, есть у тебя — я же ведомость подписывал. Так что… — Его голос стал звучать тише, но я всё же расслышал. — Кто чай, кто кофе будет?
В динамиках послышались различные возгласы — кто-то просил чаю, а кто-то кофе.
— Сэм, ты тут?
— Да куда я денусь…
— Чего загрустил? — Его голос прервался — готов поклясться — он сейчас ухмыльнулся в своей обычной манере. — Я ж не бутылку требую. Четыре чая, три кофе и бутылочку минералки — с газом. Справишься, или прислать кого в помощь?
— Справлюсь.
— Не, это ты здорово придумал — я про чай. Ты только про лимон к чаю и коньяк не забудь.
— Не забуду, — буркнул я, в душе уже ругая себя за инициативу.
— Давай, ждём! — Он отключил связь, и я ещё несколько секунд смотрел на динамик — не последует ли каких ещё ценных указаний. Но он молчал, и я принялся за приготовление напитков.
Спустя четверть часа я уже стучал ногой в дверь рубки. Почему ногой? Не из-за непочтительности, хотя у меня было желание дорасти до того момента, когда смогу ногой открывать все двери на корабле, нет — причина была насквозь прозаической, мои руки были заняты термосами с напитками и пакетами с посудой.
— Охрене… — Справедливое возмущение открывшего рубочную дверь Самарина быстро улетучилось, когда он увидел меня нагруженного всем этим добром. — Поп! Не мог сказать? Встретили бы! — Протянув руку, он отобрал один из термосов и отодвинулся в сторону от прохода, пропуская меня внутрь.
— Так. — Разгрузившись прямо на штурманский стол, я повернулся к капитану. — Ну?
— Ээээ… Чего — ну? — Осторожно поинтересовался Вильсон, немного смущённый моим напором.
— Кому чего? Кому кофе? Чай? Подходим по одному.
— Кофе! — Он резво соскочил со своего кресла, стоявшего на возвышении практически по центру рубки и первым подошёл ко мне.
— Держи, — я наполнил фарфоровую чашку из набора посуды для особых случаев и протянул ему.
— С коньячком… Мммм…. — Принюхавшись, он даже прикрыл глаза от удовольствия. — Не, это ты замечательно придумал. Класс! — Отпив небольшой глоток, капитан снова промычал что-то одобряющее и направился к своему месту, а у стола уже стоял Самарин.
— Кофе, две кружки!
— Сколько?
— Ну, Поп… Не жмись, у тебя же вот, — он показал на термос. — Тут литра полтора.
— Кроме тебя и другие есть, — я налил кружку и протянул ему.
— Жмот! Куркуль! И как я с тобой на одном корабле…
— Значит от плюшек отказался. Принято! — Я демонстративно расставил чашки на столе и принялся наполнять их чаем.
— Что? Ещё и плюшки есть?!
— Старпом — вы только что отказались. При свидетелях.
— Я?! — Он обернулся к сидевшим по своим местам вахтенным, которые все, без исключений следили за нами, полностью игнорируя свои экраны и с трудом выдерживая нейтральные выражения на лицах.
— Я не отказывался!
— А кто меня куркулем назвал?
— Это любя! Комплимент, мол какой у нас прижимис….эээээ…..хозяйственный кок!
— Отказался. В пользу… — В рубке наступила почти абсолютная тишина, только пищал какой-то датчик. К нему присоединился второй, и они оба начали попеременно попискивать, пытаясь привлечь внимание своего оператора, замершего в ожидании решения судьбы столь внезапно освободившейся плюшки.
— В пользу капитана!
— Принято! — Весельчак, подражая судье, хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
— Виль! Отдай! — Самарин подошёл к нему и встал напротив, уперев руки в бока.
— Чего отдать-то?
— Ты мне дурака не включай. Плюшку отдай!
— Так он же и не дал ещё?! Вот когда даст…
— А то я тебя не знаю — ты же сожрёшь её мигом, проглот!
— Я?! Ты вот как сейчас капитана назвал?
— Как слышал!
Дальнейшую их перепалку прекратил возглас оператора, наконец-то вернувшегося к своим обязанностям:
— Капитан! Два новых сигнала! Идут к нам! Опознаю…
— Кхе… — Весельчак аж подавился кофе от этой новости. — Кто?
В рубке снова воцарилась тишина, но теперь она была иной — напряжённой, все ждали данных опознания цели — и они последовали.
Оператор, вместо того что бы просто объявить результаты сканирования, повернулся к нам и упавшим голосом произнёс. — Крейсера Копий. Оба два…
— Твою ж мать! — На самом деле Вильсон выразился гораздо крепче, но по понятным причинам я не могу здесь представить вашему вниманию его восклицание дословно, ограничившись только передачей смысловой и эмоциональной составляющей.
— Принесло же их! — Он раздражённо махнул рукой и кружка праздничного набора, вылетев из его ладони, с печальным дзиньком прекратила своё существование, встретившись с металлом рубочной стены, обозначив своей смертью первую жертву этого похода.
Глава 7
Борт рейдера «Жнец». Пространство первой звезды созвездия Волосы Вероники, территория Копий.
267 год правления 28 Императора (тот же день).
По сферам висевшей в километре от нас Волыны пробежала невнятная дрожь и они начали покрываться тонкими чёрными полосками.
— Комаров пустил, — пробормотал, отвечая на мой невысказанный вопрос Вильсон и раздражённо хлопнул рукой по подлокотнику. — Зачем? Пожгут парней зазря!
