— Мы в прыжке. — Вот теперь в голосе Деменьтьева чувствовалось натуральное облегчение. Он откашлялся и продолжил. — Говорит старший офицер на борту. Мы вырвались! Поздравляю! Идём на базу Флота. Приказываю — провести большую приборку, нехорошо, если нас корабль прибудет в таком виде. Нашему капитану, — его голос дрогнул. — Это бы не понравилось. Не подведём его в последний раз.
За моей спиной что-то щёлкнуло и обернувшись, я увидел, как дверь моего отсека медленно откатывается в сторону открывая мне выход наружу.
Выбравшись из своего отсека, я осмотрелся. В коридоре, кроме меня, была ещё пара человек, и я подошёл к ним. Из каких отсеков они выбрались, понять было сложно — все двери были открыты, но выходить в коридор никто кроме нас не торопился.
— Живы. — один из них, одетый в серый комбез, с тонким зелёным шнуром по вороту, покачал головой и прислонился к переборке. — Я уж думал нам всё, а трюмный?
— Угу. — я вытер пот со лба. — У тебя закурить есть?
— Курить вредно, да и нельзя тут.
— Да пофиг сейчас.
— Накажут же.
— Как? — Я попробовал ухмыльнуться, надеясь, что моя гримаса будет воспринята правильно. — Дальше трюма не пошлют.
— Тебя-то да. Держи, — он протянул мне открытую пачку. — Но я тебя предупредил если что.
— Угу. — я вытащил сигарету и слегка размяв её содержимое в пальцах вопросительно посмотрел на него, ожидая огонька.
— Ты чего? — он непонимающе посмотрел на меня.
— Огня дай.
— Огня? Тебя что — контузило?
— Обгорел я… Вроде. Не помню, может и по голове прилетело.
— Ну ты даёшь. Она ж сама. Лихо тебя приложило, раз уж такое из башки выбило.
— Так. — от начала коридора послышался чей-то голос и обернувшись я увидел Дока. — Помощь нужна?
Он подошёл к нам и увидев сигарету в моей руке покачал головой. — И уже смолить! Вредно же!
— А жить противно. — я покрутил её в пальцах, пытаясь понять, как её зажечь.
— Не получается? — Док протянул руку и отобрал сигарету. — Пальцы от трекбола свело?
— Есть такое, — я несколько раз сжал и разжал правую ладонь.
— Держи. — Он сжал кончик сигареты и в нём что-то щёлкнуло. — Курить разрешаю, заслужили.
— Спасибо, Док, — поблагодарил его зелёный кант и вытащив себе одну протянул пачку к другому — с белым шнуром по воротнику.
Моя сигарета задымилась, и я торопливо затянулся. От незнакомого табака на миг закружилась голова — заметив это, Док недовольно поморщился, но ничего не сказал, терпеливо ожидая окончания нашего перекура.
— Ты же из штурманов? — он повернулся к белому канту.
— Так точно.
— А ты, — он кивнул на синего. — Жизнеобеспечение?
— Да, Док.
— Идите по своим постам. Там вы нужнее будете.
— А вы?
— А мы и вдвоём справимся, верно, трюмный?
Я молча кивнул.
— Но… — начал было зелёный.
— Идите-идите. Я тележку прихватил. — Доктор махнул рукой себе за спину, там, прямо около входа, действительно стояла небольшая узкая платформа на колёсиках.
— Четверо тут много, а вдвоём мы быстро погибших погрузим. Идите и никому про курение не говорите.
— Конечно, Док. Что мы, не понимаем, что ли.
Дождавшись, когда они уйдут, он повернулся ко мне.
— Знаешь, — он слегка склонил голову набок. — Странный ты какой-то, трюмный. Не наш. Я это ещё тогда заметил — когда тебя приволокли. Комбез другой, да и на каком корабле ты находишься — не знаешь. Странно это всё. Не наш ты, парень.
— Не ваш, — я опустил голову, выгадывая время и прикидывая, чтобы ему такого сказать, чтобы он сразу меня к инквизиции местной или к особистам не отправил.
— Ты с Гарганы три? Мы там останавливались перед выходом в поход.
Я молча кивнул, посчитав, что сейчас лучше будет со всем соглашаться.
— И тебя завербовали в трюмные разнорабочие, да?
Кивок.
— Специализация-то, хоть какая, у тебя есть?
— Я пилот.
— Ты? Пилот?
— Да. — я поднял голову и посмотрел ему в глаза. — Пилот. И неплохой. Был.
— Надо же! Пилот!
— Не верите?
— Почему не верю? Верю. Вышибли-то за что? Пьянка, бабы? Или с командиром не сошёлся?
— Да… — я махнул рукой, стараясь не развивать опасную для себя тему — ещё спросит на чём, а я почём знаю, что у них тут есть.
— Значит всё вместе. Что ж… Знакомая картина. — Он немного помолчал, глядя мимо меня и продолжил. — Да, тогда ясно, что ты в чернорабочие записался. Вернуться хотел? Хоть так, но вернуться? В космос?
— Да, Док.
— Понимаю, понимаю. Сам такой.
Он снова замолк, и я пожалел, что не взял ещё сигарету у того, и жизнеобеспечения.
— Ладно… Пилот. Пошли ребят грузить.
— Как скажите.
— Сейчас их в морозильник, а хоронить на базе будем, по-человечески.
Следующие минут сорок мы грузили тела на тележку. Из пятнадцати человек, занявших места канониров выжили только мы трое, и, судя по словам доктора, на всём эсминце дела обстояли так же. Рубка была сожжена вторым залпом — первый, перегрузивший генераторы защитных полей, оставил корабль без защиты против ракет с узконаправленными генераторами микроволнового излучения, которые и выжгли рубку со всеми находившимися в ней. Третья волна этих ракет сожгла генератор прыжкового двигателя и прошлась по отсекам ПМК, выжигая штатных специалистов.
— Лошадники добились поразительной точности попадания своих ракет. — Рассказывал мне Док, пока мы укладывали тела на тележку. — Нам до такой точности далеко, да и излишне она.
— Как это?
— Против нас, при внезапной атаке, да — сработало. А тому же крейсеру, нашему крейсеру, им поля не сбить. Ну а его ответ, — он махнул рукой, давая понять, что корабль этих лошадников не имеет ни одного шанса в честном бою. — Они только так могут — со спины или при численном превосходстве.
— Угу. — Мы закончили грузить последнего погибшего, им оказался знакомый мне медбрат, и я поправил его свесившуюся руку, устроив её на груди покойного.
— Эх, Петя, Петя, — Док склонил голову. — Мы ж с тобой уже почти три года вместе, эхх…
Я тоже молча склонил голову, отдавая последний салют погибшему.
— Ты не думай, — Док поднял голову и посмотрел на меня. — Я хотел, но меня не пустили.
— И правильно сделали, Док. Нас всех заменить-то можно, а вас кем?
