Сразу после разговора с няней Таня забежала домой, взяла как можно больше денег и кое-какие драгоценности, оставила коротенькую записку Оксане и помчалась на вокзал. На вокзале Таня купила билет на ближайший поезд до Кишинева. Он отходил через два часа. Таня спасалась от раскаленного летнего зноя в вокзальном буфете, где пила стакан за стаканом ледяную сельтерскую воду. Но лед в воде все равно не мог усмирить ее жар.
У Тани болела грудь, мысли обжигали голову, вся она была в каком-то жутком смятении, и прийти в себя было не так-то просто. Тане все время казалось, что она в темных очках. Она вроде как видит, что ее окружает, но изображение искажено, детали не ясны, и все вместе никак не вписываются в эту картину. От этого появлялось жуткое раздражение охотника, от которого все время ускользает дичь. Именно так Таня чувствовала себя в этой истории. Она испытывала такое раздражение, такую жажду действий, что готова была побежать впереди поезда.
Еще одно страшное ощущение усиливало ее смятение. Тане все время казалось, что должна произойти какая-то беда, и эту беду она не могла предотвратить. Какая беда, с кем, когда – предсказать все это было невозможно, но интуиция не подводила ее никогда. Интуиция сейчас и била тревогу.
Тане казалось, что все сильней и сильней сужается вокруг какое-то кольцо. А когда оно лопнет, произойдет что-то очень страшное. Тане было жутко от одного чувства того, что не всегда можно повлиять на события – тем более, если не знаешь обо всем до конца. И единственным выходом, единственным спасением от мучительных мыслей было добраться до Кишинева и там найти разгадку этой истории.
И только когда поезд проехал Раздельную, то есть в пути Таня была уже час, она вдруг вспомнила, что в редакции ее ждет Володя. Володя, о котором она совершенно забыла! Эта мысль ее потрясла. Таня прекрасно понимала, что на самом деле все было просто. Душа ее болела в этот раз за совершенно другого человека. И Володе не было места в этой разрывающей ее боли.
В Кишинев Таня прибыла ночью и сразу остановилась в небольшой гостинице возле вокзала, рекламу которой увидела в зале ожидания. Вытянувшись на прохладных простынях в гостиничном номере, Таня все не могла заснуть. Закрыв глаза, она позволяла своим мыслям мучить ее как угодно, пытаясь хоть так найти разгадку.
На следующее утро, справившись у горничной, Таня проблуждала по кишиневским улицам и уже скоро стояла перед зданием окружной милиции.
– Здравствуйте, – Таня решительно направилась к дежурному, – я бы хотела видеть Николая Димчара. У меня для него письмо от его родственников из Одессы.
– Кого? – заморгал дежурный.
– Николая Димчара. Я от его родственников, из Одессы приехала…
– Так уволили его! – перебил Таню дежурный. – Уже полгода не работает.
– Как уволили? – охнула Таня.
– За пьянство вышвырнули. Хорошо хоть не посадили. Он дело одно важное провалил, – почему-то подробно пояснил дежурный.
– Что же делать… – Таня действительно чувствовала растерянность, – у меня даже адреса его нет.
– Дружок у него здесь был… Подождите, сейчас его вызову.
Тане пришлось прождать полчаса, пока к ней не вышел пожилой мужчина с серьезной военной выправкой. Таня повторила свою историю.
– Отлично, – кивнул чекист, – идемте ко мне в кабинет. Я напишу вам адрес.
В кабинете он запер дверь на ключ и положил ключ к себе в карман. Затем остановился перед Таней с угрожающим видом.
– Теперь говори, кто ты такая!
– Что вы себе позволяете?! – Перепугавшись, Таня попыталась подняться, но мужчина с силой усадил ее на место.
– Нет у Николая никаких родственников в Одессе. Нет и никогда не было! Говори, кто тебя послал!
– Никто меня не послал! Я сама!
– А теперь слушай меня очень внимательно. Николаю многие угрожают. Он в беду попал из-за своего длинного языка. Поэтому его отсюда и вышвырнули. Я знаю, кто охотится за ним. Подсылает волков в овечьей шкуре. И ты, похоже, из таких.
– Вы ничего не знаете, – попыталась возразить Таня, но мужчина очень резко ее перебил:
– Кому сказал – замолчи! Делаем так. Либо ты рассказываешь мне всю правду, как есть, либо я тебя арестовываю по любой статье, какую хочешь, на выбор. Потому помещу тебя в камеру к уголовникам и психам, и ты сама подпишешь признательные показания в чем угодно. Ты меня поняла? Решать тебе!
– Я не человек Котовского, – сказала Таня, – вы не тот знак поставили. Я не погубить вашего друга хочу, а спасти. Это Котовский за ним охотится!
– Что ты знаешь? – сжав кулаки, он подступил к ней.
– Многое, – сказала Таня и начала рассказывать. Впрочем, не все. Свою уголовную жизнь и отношения с Михаилом Нягой опустила. Сама же назвалась журналисткой газеты «Одесские новости», не сомневаясь ни секунды, что Володя подтвердит ее личность.
– Таким образом, поговорить с Николаем Димчаром нам посоветовал Павел Дыбенко, – закончила Таня.
– Чем можешь подтвердить?
– Этим, – Таня протянула письмо. Мужчина прочитал его очень внимательно.
– Хорошо, – вернул письмо ей, – это похоже на правду. Я знаю Павла – он честный, порядочный человек, мы воевали вместе. Если ты мне врешь, найду из-под земли и на куски порву!
– Мне незачем вам врать. Мне нужно выгнать Котовского вон из города, – мрачно сказала Таня.
– Я покажу тебе, где Николай. С ним произошла беда. После увольнения из органов он стал пить и быстро терять человеческий облик. Он больше не опасен Котовскому. Не знаю, сможешь ли ты его разговорить. Но попробовать можно.
Через час они оказались возле вокзала, где мужчина завел Таню в какой-то вонючий подвал. За дальним столиком у стены сидел человек с седыми волосами, похожий на бродягу. Он был пьян.
– Это Николай. Желаю тебе удачи.
И ушел, оставив Таню одну.
Бывший чекист Димчар был в жутком состоянии, от него несло перегаром. Таня решительно шагнула на улицу.
Вскоре она вернулась с двумя вокзальными грузчиками:
– Вот он, муженек мой! Несите его, ребята.
Грузчики дотащили пьяного полковника в ее гостиничный номер. Деньги позволили Тане затащить его сюда – она щедро заплатила всему обслуживающему персоналу. Заперев добычу на ключ, она пошла в аптеку, вспомнив свои занятия химией в гимназии. Через час вернулась и тщательно приготовила то самое снадобье, с помощью которого когда-то отрезвляла алкашей с Привоза, валявшихся под лавкой. Зажала Димчару нос ватой, смоченной в этом сильнодействующем лекарстве. Он пришел в себя и, открыв мутные глаза, с ужасом уставился на Таню.
– Ты кто такая, а? Ты меня убить хочешь? Кто тебя послал?
– Ты знаешь, кто скрывается под именем Михаила Няги?
– Ничего я тебе не скажу! – было видно, что он перепугался до смерти.
