– Это даже хорошо, что он решил составить нам компанию. Миссис Холт думает, что там поселились какие-то грызуны. – Сара вздрогнула. – Не бойтесь. Они не причинят вам вреда. А кошка их быстро переловит.
– Боюсь, я не смогу на это смотреть. Я не переношу мышей.
– Хорошо. Тогда постойте здесь, пока я разбираюсь с замком. Потом мы с Джаспером войдем туда. – Она помолчала. Ей хотелось надеяться, что она не наткнется там на один из скелетов, о которых упоминал мистер Андервуд. – Признаюсь, мне очень любопытно посмотреть, что за твари там скрываются. Вы не поверите, до чего странные звуки они издают.
– О! Я тоже их слышала, ночью. Так это раздавалось отсюда? – Сара во все глаза смотрела на дверь. Было в выражении ее лица что-то, от чего у Элси сжалось все внутри. – Возможно ли… возможно ли, чтобы животные производили подобный шум?
Джаспер мяукнул и поскребся в дверь. Этот звук был лишь бледным отголоском того ш-ш-ш, которое она слышала ночью. Тонкие белые линии легли поверх давних отметин, нанесенных им прежде.
– Джаспер. Отойди.
На нее взглянули загадочные изумрудные глаза, лапа замерла в воздухе. Затем кот еще раз царапнул дверь. Та со скрипом отворилась.
Сара попятилась.
– Смотрите! Не заперто.
Элси не могла поверить своему счастью.
– Миссис Холт собиралась вызывать слесаря из Торбери Сент-Джуд. Я не ожидала от нее такой расторопности, – Элси вернула шпильку на место под чепец. – Я хочу войти и все осмотреть.
Из-под двери не кинулись врассыпную никакие твари – добрый знак. Она поднялась по ступеням и, постояв рядом с Джаспером, заглянула внутрь. Ее встретил спертый, тяжелый воздух. Здесь не было ни крыс, ни белок, ни скелетов – только сундуки да старая мебель. Пыль покрывала все поверхности толстым бархатистым слоем.
– Сара, – позвала Элси, – здесь безопасно. – Она чихнула и закашлялась. – Очень пыльно, но вполне безопасно.
Она толкнула дверь, и та со скрежетом распахнулась. Элси ожидала, что Джаспер бросится, опережая ее, но вместо этого он поднял хвост трубой и отступил в коридор, туда, откуда они пришли. Она рассмеялась и снова закашлялась.
– Ах, эти кошки. Они ужасно капризны, вы не находите?
Элси вошла в помещение, сметая подолом пыль с четырех ступеней. Мансарда выглядела так, словно время в ней остановилось на века. По углам висела паутина, но в ней не бились насекомые – все они давно погибли и высохли. У дальней стены валялись часы, давным-давно переставшие отбивать время. Циферблат был помят, а стрелки торчали под неестественными углами. Под полотнищами небеленого холста угадывались очертания прямоугольных предметов – вероятно, портретов в рамах.
Элси подошла к стоящему у мутного оконца столу. На нем были свалены в кучу книги с пожелтевшими страницами. Пыль полностью скрыла заглавия. Одним пальцем Элси принялась сдвигать верхние тома. До тех, что лежали ниже, пыль не добралась. Трактаты и книги по садоводству двухсотлетней давности. Некоторые, в кожаных переплетах, походили на тетради для записей. «Полный травник» Калпепера и «Общая история растений» Джерарда.
– Сара, войдите! – громко крикнула она, стараясь не вдыхать пыль. – Здесь нет мышей. Но есть книги.
В дверной проем просунулась длинная физиономия Сары.
– Книги?
– Да, если их еще можно читать. Они совсем заплесневели! Кажется, некоторые валяются здесь со времен Нормандского завоевания
[4], не меньше.
Сара, семеня, приблизилась к ней.
– О! Силы небесные, – она благоговейно принялась листать книги кончиками пальцев. Некоторые страницы были безнадежно испорчены сыростью, другие пожелтели и истончились, напоминая луковую шелуху. – Рецепты. Ингредиенты. Старые счета. Ах, посмотрите на это! Тысяча шестьсот тридцать пятый! В это трудно поверить! – Она осторожно сдула с обложки пыль. – «Дневник Анны Бейнбридж». Да он в двух частях! Боже, это, должно быть, одна из моих прабабушек!
– Не слишком выдающаяся, раз ее дневники пылятся здесь две сотни лет, – бросила Элси. Прежде чем шагнуть, она осторожно попробовала половицу. Дерево заскрипело, но выдержало. – Интересно, что под этим холстом? – И она отбросила полотнище в сторону.
Во все стороны полетела пыль. Обе женщины тут же начали задыхаться. Наконец воздух снова стал прозрачным, и они увидели кресло-качалку и небольшой ящик вроде тех дорожных аптечек, которые носят с собой врачи. Элси не замедлила его открыть. Внутри теснились прозрачные склянки с пробками.
– Должно быть, в семье был и аптекарь, – предположила она. – Осадок на дне… видимо, это были настои трав.
Прижимая тетрадь к груди, Сара обернулась.
– Позвольте и мне взглянуть, – она сделала два шага к Элси – и вдруг завизжала.
Элси выронила склянку, которую рассматривала. Она разбилась надвое, в воздухе запахло затхлостью и плесенью.
– Что? В чем дело?
– Там что-то есть… Глаза.
– О, не будьте смешной… – но у нее резко сел голос, когда она проследила направление взгляда Сары.
Кузина Руперта была права. Из дальнего темного угла мансарды за ними следили чьи-то зеленовато-коричневые глаза. Большую часть лица скрывало белое полотно, но Элси видела зрачки, с неестественной пристальностью вперившиеся в нее.
– Картина. Это всего лишь картина, Сара. Присмотритесь, она не мигает.
Элси стала пробираться в угол, спотыкаясь и отталкивая мешающие предметы со своего пути. Пыль покрыла ее платье, окрасив его в серый цвет, и бахромой повисла на подоле. Нарисованные глаза неотрывно следили за ее приближением, будто приветствуя старого друга.
Элси ухватилась за край холста, скрывающего картину, и попыталась стянуть его. Материя цеплялась за что-то, но наконец большой кусок с треском оторвался.
– О! – воскликнула Сара. – Это… это…
Это я, в ужасе подумала Элси.
Перед ними стояла девочка лет девяти-десяти. Нос пуговкой и губки бантиком. Глаза, манящие и дерзкие, словно предлагали подойти поближе. Она смотрела в лицо ребенка, которым она была когда-то: но эта девочка так и не повзрослела.
Как? У нее путались мысли. Перед ней было ее собственное лицо, и все же она не чувствовала с ней никакого сродства. Уходи, хотелось ей крикнуть. Убирайся прочь, я тебя боюсь.
– Это не картина, – сказала Сара. – Это написано маслом, но не по холсту, а по дереву. Кажется, она стоит самостоятельно. – Положив на стол книгу, она пробралась к фигурке и заглянула ей за спину. – А, нет. Там внизу стойка, видите?
Элси пришла в себя и, оторвав взгляд от лица нарисованной девочки, разглядела ее всю целиком. Ростом ей до талии, как настоящий ребенок, фигура была одета в оливковое шелковое платье, отороченное золотой тесьмой. На талии был повязан матерчатый фартучек. Волосы у нее были не светлые, как у Элси, а темно-рыжие, уложенные на голове в подобие пирамиды и украшенные оранжевой лентой и бусами. На согнутой в локте руке девочки болталась корзинка с розами и травами. Другой рукой она прижимала к сердцу белый цветок. Девочка была не из этого столетия, возможно, даже не из предыдущего.
