– Замечательно, – Сара положила руку на плечо фигуры. С годами краски выцвели, на дереве появились царапины и потертости. – Как будто кто-то вырезал эту фигуру из картины и приклеил на деревянную основу.
– Она… Она вам никого не напоминает?
Сара прикусила нижнюю губу.
– Немного. Глаза. Должно быть, она принадлежала к семейству Бейнбриджей. Ничего удивительного, что она чуть-чуть похожа на Руперта.
– Руперта? – недоверчиво переспросила Элси. Но потом и сама это увидела: ненавязчивое, как тихий шепот, это сходство не бросалось в глаза, а просачивалось сквозь облупившуюся краску. Она похожа на меня и Руперта. У нее защемило сердце. Вот как, возможно, будет выглядеть ее дитя?
Сара пробежала пальцами по деревянному обрамлению руки.
– Она прекрасна. Мы должны взять ее вниз. Давайте поставим ее в Большом холле. Вдвоем мы сможем ее поднять. Если мы… Ох! – Она отпрыгнула. В ладонь ей воткнулась острая щепка. – Ай.
– Идите сюда, – Элси бережно взяла руку Сары в свои обтянутые перчатками пальцы. – Стисните зубы. Раз, два – три!
Заноза вышла наружу. На руке осталась царапинка с несколькими каплями крови. Сара поднесла ее ко рту.
– Эти древности рассыпаются в руках, – сказала Элси. – Лучше оставить их как есть.
– О нет, миссис Бейнбридж, умоляю! Она такая милая, мне очень хочется иметь ее в доме!
Элси передернула плечами.
– Что ж, тогда придется попросить слуг перенести ее, – неохотно предложила она. – Кожа у них потолще.
За их спинами заскрипели половицы.
– Тьфу ты, пропасть!
Элси повернулась к выходу. У двери лежала горничная Мейбл, ее широкая юбка разметалась по полу.
– Царь небесный, Мейбл, что ты делаешь?
– Я-то ничего не сделала! Доска просела, и моя нога провалилась вниз.
– Да как же это! – забыв о собственной ране, Сара кинулась на помощь. – Тебе больно? Ты чувствуешь свою лодыжку?
– Еще бы я ее не чувствовала! Болит, как про́клятая! – от резкой боли Мейбл застонала – Мисс.
Элси и Сара с двух сторон подхватили Мейбл под мышки и рывком подняли, освободив ногу. Из отверстия в полу пахну́ло смрадом, мокрым пеплом и разложением.
Усевшись на пол, Мейбл согнулась и потерла лодыжку.
– Даже чулок порвала. Хорошо еще, ногу насквозь не пропорола.
– Нужно позвать на помощь миссис Холт, – решила Элси. – Я уверена, у нее найдется снадобье для ноги. А что ты здесь делала, Мейбл, выслеживала нас?
Мейбл уперлась подбородком в грудь. Вид у нее сейчас был еще более упрямый, чем обычно.
– Я ничего дурного не хотела. Эта дверь всегда была заперта, с тех пор как я здесь. Любопытно стало посмотреть, что там внутри. А потом я услыхала, как мисс Сара кричит, вот и все. Подумала, может, ей надобна помощь. Вот и получила, вместо благодарности, – добавила она с обидой.
– Я очень благодарна, – торопливо сказала Сара. – Дай-ка я оберну твою рану подолом юбки. Прижми и держи так, пока тебе не наложат настоящую повязку. – Она действовала очень аккуратно, но Мейбл все равно стонала. – Как удивительно, что ты оказалась рядом именно сейчас! Мы с миссис Бейнбридж как раз собирались позвать тебя. Хотели, чтобы ты помогла нам снести вниз нашу находку.
– Какую находку?
Сара ткнула пальцем в деревянную фигуру. Мейбл вгляделась и шарахнулась.
– Ох, чтоб тебя! Это что ж такое?
– Мейбл, – Элси нахмурилась. – Я сожалею, что ты пострадала, но это никак не извиняет твоего сквернословия. Прошу тебя не забывать, в чьем обществе ты находишься.
– Извините, мэм, – пробормотала девушка, хотя раскаяния в ее голосе не было слышно. – Я просто… мне никогда не приходилось прежде такого видеть. Это что, картина?
– Нет. Нам кажется, что это своего рода украшение для комнаты. Стоячая фигура. Не статуя и не картина, а что-то среднее.
– Мне она не нравится, – насупилась Мейбл. – Смотрит на меня нехорошо. У меня от ней мурашки бегают, вроде того.
– Вздор, – сказала Элси. – Она ничем не отличается от портретов, что висят в коридоре.
– Нет, она другая, – настаивала Мейбл. – Злая. Не нравится мне.
Элси почувствовала озноб. Ей и самой фигура казалась зловещей, но признаваться в этом служанке не хотелось.
– Не обязательно, чтобы тебе нравилось. Твое дело – помочь мне и мисс Саре перенести ее, да еще почистить.
Мейбл поджала губы. Словно придя ей на помощь, сквозь материю, прижатую к лодыжке, проступило новое пятнышко крови.
– Сейчас-то мне не до чистки, видите?
Элси вздохнула.
– Пожалуй, лучше попросить об этом Хелен.
* * *
Хелен, упершись руками в широкие бедра, разглядывала деревянную фигуру. Она щурилась от пыли так, что вокруг глаз выступили морщинки.
– Это что-то новое, мэм?
– Новое? – отозвалась Элси. – Нет, я предполагаю, что эта вещь очень старая.
– Ах, мэм, я хотела сказать, новое в доме. Хотя, кажется, у господина было что-то вроде этого.
Плечи Элси вздрогнули, как от судороги. Слышать, что о Руперте говорят вот так, словно он еще жив.
– Мне он никогда не рассказывал ни о чем подобном. В Лондоне у нас таких фигур не было, разве что он нашел ее здесь… Хотя – я что-то не видела в доме другой подобной, а ты?
Хелен пожала плечами и подхватила фигуру.
– Не могу сказать точно, мэм.
– Так что же заставило тебя предположить, что у мистера Бейнбриджа было нечто подобное?
– Он был хороший человек, мэм, мистер Бейнбридж, – заговорила Хелен, с фигурой на плече обходя дыру в полу и протискиваясь в дверной проем. – О нем никто слова дурного не скажет. Он иной раз любил поболтать со мной, когда я прибиралась в библиотеке. Вот как-то он и начал мне рассказывать о фигурах из Амстердама. Сказал, что ищет, что написано про них в книжках.
Выйдя в коридор, Элси приподняла юбку и вжалась в стену, пропуская Хелен вперед.
– В самом деле? Представить не могу, с чего такая тема вдруг могла его заинтересовать.
– Я тоже, мэм. Я не спросила, потому что подумала, что у него, может, есть такая фигура.
Руперт всегда отличался живым, пытливым умом. Именно это качество привело его на спичечную фабрику Ливингстонов. Его вдохновляла идея прогресса и новых изобретений. Элси не знала, что он также интересовался и прошлым.
Услышав рассказ Хелен, Элси ощутила, как ослабевает ее напряжение, вызванное мыслью о переносе вниз странной деревянной девочки. Рядом с этой вещью Элси чувствовала себя неуютно, но… это была еще одна ниточка, связывающая ее с Рупертом. Он способен согреть ей душу, внушить симпатию и к деревянной кукле, даже если сам никогда не открывал мансарду.
