— Но Вика в долг отца на слово не поверила?
— Я что, должен был с друга расписку брать? Мне чужого не нужно. И даже проценты бы требовать не стал. Но ведь инфляция, и ясно, что триста тысяч тогда и сейчас — большая разница. А этой сучке, простите, не хочется по долгам платить. Вот и помогай людям после этого. Она вас наняла, чтоб у меня охоту отбить долги требовать?
— Она о тебе даже не упомянула.
— Ага, и сразу после разговора со мной полетела с вами встречаться. Я ж за ней приглядеть решил.
— А потом и за нами?
— Ну… Хотел узнать, кто такие.
— Узнал?
— Не успел, — проворчал Трегубов.
— Я тебе помогу. Мы частные сыщики, и сейчас нас интересует исчезнувшая мать Вики.
— Девчонка вас наняла, чтобы мать найти? — с недоверием спросил он.
— Типа того.
— С башкой у нее, должно быть, проблемы. Нина исчезла шесть лет назад. Небось уже и кости сгнили.
— Ты уверен, что ее убили?
— Ни в чем я не уверен. Но чтобы вот так исчезнуть, ребенка бросив… Нина нормальная баба, дураку ясно, не сбежала она, а лежит где-то в сырой земле. Или еще в каком месте. Болтали, у нее в друзьях какой-то бандит был… С ними дружбу водить опасно.
— А что болтали про самоубийство твоего друга? — задал вопрос Вадим.
— Что болтали… — пожал плечами он. — Дошел до ручки. Долгов тьма, в семье разлад…
— И никаких разговоров, что это не самоубийство?
Трегубов уставился на Вадима, в буре эмоций преобладало сомнение.
— Вы что, хотите сказать, его того… Черт, из-за денег? Но ведь это глупо! С покойника деньги точно не возьмешь.
— То есть подобных разговоров ты не слышал?
— Ну… Болтали про Шапкина, того самого бандита, что у Нины ходил в друзьях. Вроде в школе вместе учились. Я еще подумал — моего дружка не тронут, побоятся связываться… Неужто Нинка, а? Решила от мужа избавиться? Стерва… Могла бы развестись. Вот и верь бабам после этого! С виду вся такая порядочная. Я ее всегда жалел.
Вадим слушал Трегубова и только что не зевал.
— Вернемся к Вике, — сказал он, теряя терпение. — Ты поговорил с ней, она тебе отказала…
— И я поехал за ней, хотел посмотреть, что она будет делать. Ну а когда вас увидел, решил узнать, кто такие. А когда ты мне навстречу выскочил, понял: вы меня засекли. Ну и уехал.
— А чего сегодня испугался, когда нас увидел?
— Неприятностей не ищу. А у тебя рожа, не в обиду будет сказано, такая, что сразу ясно: неприятности мигом обеспечишь.
— Вообще-то я парень покладистый.
— Я так и подумал. Насчет Вики можешь не беспокоиться. Пусть подавится этими деньгами, если совести нет.
— Вот это правильно. Зачем, в самом деле, меня беспокоить? Я это не люблю.
— Ну, я пошел тогда? — неуверенно спросил Трегубов.
— Иди, — вздохнул Вадим и пересел за руль, а Трегубов поспешно скрылся в магазине. — Ну вот, версия приказала долго жить. А между тем мне она нравилась. Шапкин убивает мужа Нины по собственной инициативе, и не один, а с подельниками. Не зря соседи видели двоих мужчин. Шапкин погиб, но его дружок жив-здоров и интерес к той истории не приветствует. Вот и помог старику скончаться, до смерти его напугав. А потом и детективу…
— Версия и сейчас вполне приемлемая, — заметила я. — Просто подельник Шапкина — не Трегубов. А кто-то другой. Хотя есть еще версия…
— Зиновьев с самого начала догадывался, кто убил дочь, но молчал, потому что сам зятя заказал? — ухмыльнулся Вадим. — И вполне обоснованно опасался шантажиста. Но какого хрена ему сыщик понадобился? Шапкин мертв… Может, Зиновьев надеялся разыскать место упокоения единственной дочери?
— Или Шапкин вообще ни при чем. И до недавнего времени у старика не было никаких догадок, куда исчезла дочь. А потом они вдруг появились.
— Звони Вике, — заведя машину, бросил Вадим.
— Хочешь поговорить о Трегубове?
— Наверное, надо. Как считаешь? Или долги ее папаши не наше дело? Я, честно сказать, вообще с трудом понимаю, что мы расследуем. Убийство ее матери? Но официально нет никакого убийства. Есть без вести пропавшая женщина.
— По словам Вики, она просто хотела убедиться, что ей ничего не угрожает.
— Ага. Призрак матери бродит возле кустов, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо…
На этот раз мы встретились в Викиной квартире. Надо полагать, в той самой, которую в свое время отказался продавать Зиновьев. Тяжелая мебель вполне подходила под определение «антиквариат», ремонт здесь не делали лет тридцать.
— Что-то случилось? — испуганно спросила Вика еще в прихожей.
— Вы знаете человека по фамилии Трегубов? — задала вопрос я.
Она взглянула на меня исподлобья и ответила еле слышно:
— Друг отца, кажется. Вы откуда о нем узнали?
— Вчера после нашей встречи он следил за нами.
— За вами? Странно.
Она подошла к столу и встала за ним, точно ей требовалась какая-то преграда между нами.
— По словам Трегубова, он намеревался выяснить, кто мы такие.
— Вы его заметили, и… что?
— Задали несколько вопросов.
— Как думаете, мой отец действительно должен ему денег? Но ведь если нет расписки, все это незаконно и я не обязана платить?
— Не обязаны, — кивнул Вадим. Я отчетливо почувствовала его недовольство. Что-то его раздражало. То ли вопрос девушки, то ли она сама.
— Он мне угрожал. Сказал, что очень пожалею, если деньги не верну.
— В ближайшее время он вас вряд ли побеспокоит, — успокоил Вадим.
— Это из-за вас, да? Не думаю, что должна его бояться. Мама всегда говорила, что он хороший парень. Правда, недалекий. Вы узнаете, что случилось с мамой? — без перехода спросила она. Вадим криво усмехнулся, но через мгновение его лицо вновь стало внимательным и серьезным. Однако раздражение в нем только росло.
— Кажется, дорогая, вы ждали от нас совсем другого. Вы желали убедиться, что ваш дед умер своей смертью и толпы тайных врагов не рыщут вокруг его дома.
— Разве это не связано? — пряча глаза, пробормотала она. — Если… если деду кто-то желал зла, то разве не из-за того, что случилось с мамой?
— Вот уж не знаю, — проворчал Вадим. — Почему бы вам сразу не сказать, чего вы от нас хотите? А не придумывать новые задания за те же деньги?
— Я заплачу, — сказала она испуганно.
Ее мучил страх, а еще сомнения. Я не понимала причину этого страха, то есть причин могло быть несколько.
