— Насколько я помню, он еще и Бог возрождения, — заметила я.
— Прекрасно. Так приятно встретить образованную девушку. Вы правы, он возрождающийся Бог. Воскресение обещает всем нам. Разве нет?
— Что-то смутно припоминаю, — съязвил Вадим.
Юрий Сергеевич указал нам на диван, обитый темно-красным бархатом и оттого, должно быть, похожий на гроб. Мы сели, а он остался стоять, привалившись к письменному столу. Может, его геморрой мучил, и он предпочитал стоять, а может, просто не решался устроиться в кресле хозяина. Кресло заслуживало внимания, куда больше напоминая трон. Темного дерева, с изумительной резьбой. Со своего места я видела виноградную лозу, оплетавшую спинку и подлокотники. На столе не было ничего, кроме фотографии. Юрий Сергеевич взял ее в руки, подержал немного и вернул на место, но поставил так, чтобы теперь и мы ее видели. На фото была я. Судя по всему, сделано оно было лет пять назад, по крайней мере, такую прическу я не ношу уже давно. И цвет волос сменила примерно тогда же.
Мне стало не по себе. Не оттого, что на столе Клима моя фотография, а оттого, что сделал он ее несколько лет назад. У меня такой точно не было, и позаимствовать ее он не мог.
Клим был рядом уже давно, а я ни о чем не догадывалась. Даже не подозревала, что происходит вокруг. Сначала Бергман, написавший завещание задолго до нашего знакомства, теперь Клим…
— Вы выглядите очаровательно, — переведя взгляд с меня на фотографию, сказал Юрий Сергеевич.
— Я правильно понял, вы нас ждали? — спросил Вадим, тоже разглядывая фотографию. На ней я улыбалась, весело и беззаботно, а глаза сияли от счастья. Я и не подозревала, что могу быть такой. Где меня подловил этот сукин сын? И чего такого особенного произошло в тот день?
— По поводу вас ничего сказано не было. А вот Елену я жду уже больше недели.
— Гунар был здесь неделю назад?
— Нет. Последний раз я видел его в апреле. Тогда он пробыл в городе довольно долго. Инструкции, если они необходимы, я получаю по электронной почте. Иногда, очень редко, он звонит, но у меня нет его номера телефона. Я пишу, и он перезванивает, если видит в том нужду.
— А вам это не кажется странным? — спросила я. Юрий Сергеевич с его улыбкой доброго пастора действовал мне на нервы.
— Странным? — переспросил он и после довольно продолжительной паузы ответил: — Разумеется. Видите ли, Елена, я уже давно понял: Гунар Станиславович — человек необычный.
— Что вы имеете в виду?
— Ну… например, он совершенно точно не нуждается в этом бизнесе. Он богатый человек, это несомненно, а у богатых людей, безусловно, есть причуды. Кто-то заводит скаковых лошадей, кто-то страусов. Кто-то владеет футбольной командой или театром. А Гунар Станиславович — похоронной конторой. Я много думал — почему?
— И что надумали? — не дождавшись ответа, спросила я.
— Он любит смерть. Она кажется ему достойной всего самого лучшего.
— Полированного гроба? — съязвил Вадим.
— И роскошного памятника из черного мрамора, — подхватил Юрий Сергеевич. — Я уверен, у него нет семьи и вряд ли есть друзья. Мне трудно представить его среди шумного сборища, где танцуют и веселятся. Но в этом кабинете он, безусловно, ощущает себя дома.
— Кабинетик неплохой, хоть и смахивает на склеп, — кивнул Вадим.
— Совершенно верно, — с готовностью согласился Юрий Сергеевич. — Как я сказал, он любит смерть, а еще, если мне будет позволено заметить… они дружат. — Он произнес это с самой серьезной миной. Я смотрела на него с недоумением, и он продолжил: — Надеюсь, после всего вышесказанного вы понимаете: я не стремлюсь узнать о нем больше, чем он пожелал мне сказать. Я даже не хочу знать, кто вы такие и почему вы здесь.
— Что за инструкции он вам оставил на мой счет? — спросила я.
— Ответить на те вопросы, на которые я смогу ответить. Это я уже сделал. И еще — дать адрес электронной почты, которым я обычно пользуюсь.
Он достал из кармана визитку и протянул мне. На кусочке картона не было ничего, кроме адреса почты. Я убрала визитку в сумку и направилась к двери.
— А он, случайно, не лежит в одном из своих гробов в зале? — поинтересовался Вадим.
— Проверьте, если есть желание, — ответил Юрий Сергеевич.
Делать это у Воина желания не возникло, хотя ему, безусловно, хотелось разнести здесь все к чертовой матери.
— Вы говорили о квартире в этом городе, — сказала я.
— Улица Стасова, дом четыре, квартира семнадцать, — с готовностью сообщил он, и я вспомнила, что Клим называл Лионеллу и Василия Кузьмича слугами Бергмана, определив их функции: Сова, то есть Лионелла, следит за порядком в доме, а Кот — Василий Кузьмич — охраняет близкие рубежи. Вот я и спросила со всей серьезностью:
— А вы кто? Кот или Сова?
На его невозмутимой физиономии ничего не отразилось, но я отчетливо почувствовала замешательство, как будто я знала то, чего, с его точки зрения, знать никоим образом была не должна.
— А вы сами как считаете — на кого я больше похож?
— На ворону, — буркнул Вадим.
— И последний вопрос, — сказала я. — Когда Гунар Станиславович открыл этот бизнес? Лет пять назад?
— Совершенно верно. Пять лет, четыре месяца и восемнадцать дней.
— У тебя тут, должно быть, сутки за трое, — серьезно заметил Вадим. — По мне, так стоит отправиться на пенсию пораньше.
А я подумала: пять лет назад меня даже не было в этом городе. И вновь стало не по себе, словно моей жизнью кто-то распоряжался, тасуя колоду и раскладывая карты.
— А когда появилась фотография? — все-таки спросила я, хоть и обещала, что предыдущий вопрос будет последним.
— Она здесь с первого дня. Я думал, это девушка хозяина, похвалил вашу красоту. А он ответил: «Это не моя девушка, это Елена Прекрасная. Из-за нее мужчины развязывают войны, а женщины умирают от зависти к ее красоте. Она не может принадлежать никому. И это очень грустно». Я думаю, хозяин прав. Мужчине, который пришел с вами, вы точно не принадлежите.
Он мстительно улыбнулся Вадиму, распахивая перед нами входную дверь.
— Всего доброго. Надеюсь, у вас в ближайшие годы не будет нужды посещать нас.
— Если только проводить в последний путь твоего хозяина, — не остался в долгу Вадим.
Оказавшись на свежем воздухе, я вздохнула с облегчением, точно шагнула из одного мира в другой. Собственно, так оно и было. Вадим выругался сквозь зубы, я решила, что он еще под впечатлением от визита, но тут увидела Димку. Соколов появился из своей машины и теперь шел навстречу, тревожно к нам приглядываясь.
— Какого лешего ты приперся? — спросил Воин.
— Все в порядке? Вы что-нибудь узнали?
— Нет, не в порядке. И да, мы узнали, что сукиного сына здесь нет.
