– Рубеж открытия огня главным калибром, – доложил я Нельсону.
– Разрешаю открыть огонь, – немедленно отозвался адмирал и неожиданно добавил, – решение на ваше усмотрение.
Нельсон знал, что снарядов к главному калибру у меня очень мало, особенно с учетом количества и качества целей. Тем не менее, один полный залп с максимальной дистанции я все-таки дал. Пусть боятся супостаты и не думают, что они смогут безопасно стрелять по нам с большого расстояния.
Противник впечатлился. Нет, попадания я добился лишь одного, да и то мне просто повезло, хотя особого вреда головному аналогу Титана мой снаряд не нанес, но сам факт… В ответ прилетел залп всех четырех суперлинкоров врага, но дистанция все же еще позволяла уходить из-под огня грамотным маневром, и снаряды кваргов канули в пустоту.
– Авианосцам готовность пять минут, – пришел новый приказ Нельсона. Меня он впрямую не касался, но я решил воспользоваться моментом.
– Невидимкам с первого по четвертый пятиминутная готовность к старту дрон-торпед и носителей абордажных роботов. Полный залп. Командирам принять целеуказание, – я распределил цели и отправил пакет данных на подчиненные мне корабли, не имевшие собственных имен, но носившие общее название «Невидимка» с соответствующим номером, – Пойдете чуть позади машин с авианосцев. В драку не лезть! Сами знаете, ваша цель – линкоры.
Инга за соседним пультом лихорадочно готовилась к абордажу. Она шипела на меня, как дикая кошка, оправдывая свою фамилию, за то, что я усадил ее управлять абордажными дронами с борта Титана, но я был неумолим. Единственное, что примиряло мою подругу с серой действительностью, это мое обещание, что первое же подразделение создаваемых сейчас людьми Джеффа и Штейна тяжелых роботов, управляемых с орбиты, будет отдано под ее командование.
Дрон-торпеды и носители абордажных роботов, базировавшиеся прямо на Титане и еще на одиннадцати Невидимках, я решил пока придержать в резерве, да и опыта применения торпед по маневрирующим целям у меня пока не имелось. В общем, не хотелось наделать ошибок, использовав все новое оружие в одной попытке.
Артиллерийский бой продолжался. У нас появились потери, что и неудивительно, ведь плотность вражеского огня ощутимо превышала нашу, но наш москитный флот в бой еще не вступил, и сможет ли он изменить баланс сил, оставалось только гадать.
– Авианосцам поднять истребители и торпедоносцы, – пришел приказ адмирала Нельсона.
– Невидимки, начали, – продублировал я своим.
Торпеды и командирские машины покинули трюмы Невидимок и плотным строем устремились к идущим нам навстречу кораблям врага вслед за волной машин в Виндхука и Веллингтона. Инга сосредоточенно рулила своими носителями абордажных роботов и присматривала за действиями еще четырех операторов, сидевших за такими же пультами на борту Невидимок. Целями атаки мы выбрали четыре огромных линкора, идущих впереди вражеского строя и доставляющих нашим тяжелым кораблям массу неприятностей. Из восьми линкоров пятого ударного флота два уже вышли из боя, получив критические повреждения. Судьба этих кораблей была в высшей степени неопределенной, ведь все понимали, что систему придется оставить. Нельсон выделил эсминец из эскорта авианосцев, чтобы снять экипажи с практически разрушенных, но пока не взорвавшихся кораблей.
Истребители у кваргов все-таки нашлись. Видимо, в каком-то количестве они базировались на суперлинкорах, ведь я же смог найти место на Титане под аналогичные цели, значит и кварги могли об этом подумать. Правда, по сравнению с густой волной наших машин истребители кваргов выглядели на тактической проекции жидкой цепочкой, все же линкор, даже самый большой, никогда не сравнится в этом отношении с авианосцем.
Быстрые и верткие машины сошлись на встречных курсах. Здесь и сейчас сложилась ситуация, противоположная той, что имела место в перестрелке тяжелых кораблей. Плотность огня оказалась на нашей стороне, и буквально через пару минут машины кваргов перестали существовать. Мы потеряли три торпедоносца, но оставшиеся пятьдесят семь машин продолжали двигаться к целям. Нельсон решил вложить в этот удар все, чем располагали москитные силы флота.
Кварги оценили угрозу. Они прекратили стрелять по линкорам и крейсерам и открыли заградительный огонь. Для таких случаев в артпогребах тяжелых кораблей всегда есть небольшое количество специальных снарядов, оснащенных готовыми поражающими элементами, специально рассчитанными на борьбу с малоразмерными целями. Ливень таких снарядов обрушился сейчас на волну отчаянно маневрирующих истребителей и торпедоносцев. Мы несли потери, но они не были катастрофическими. Да, пушек стреляло много, но это напоминало охоту на комара с гранатометом, то есть средства использовались мощные, но почти негодные в данной ситуации.
Пилоты командирских машин вели торпеды аккуратно, держась подальше сперва от собачьей свалки, затеянной истребителями, а потом и от разрывов снарядов линкоров, ведущих заградительный огонь. Инга держала своих подопечных еще дальше, в третьей волне. Адмирал Нельсон в мои действия не вмешивался и никак их не комментировал. То ли его все устраивало, то ли хватало проблем на других участках. Формально его разрешения на применение торпед мне не требовалось. Открыть огонь адмирал мне разрешил, да еще и оставил это решение на мое усмотрение, а Невидимки и так подчинялись мне напрямую. Интересно, что наши с адмиралом должности в табели о рангах Федерации были практически равны, но здесь, в пятом ударном флоте, я, естественно, являлся его непосредственным подчиненным, хоть и несколько необычным.
Перед истребителями и торпедоносцами остался последний барьер, отделяющий их от целей – зенитные орудия непосредственной обороны. Бой шел не так уж долго, кораблей у кваргов было много, так что наш огонь вывел из строя лишь небольшую часть зенитных точек, и встретили они наши машины весьма неприветливо. Тем не менее, торпедоносцы отстрелялись. Нельсон размазал удар москитного флота по всем кораблям врага, надеясь нанести им повреждения и ослабить огневое воздействие артиллерии противника на свои тяжелые корабли, но имелся у этого решения и серьезный недостаток – массированной атаки ни на один корабль не получилось. И все же частично своей цели адмирал добился. Получив по несколько попаданий бинарных торпед, из вражеского строя вывалились пять полуразрушенных линкоров, еще семь кораблей отделались повреждениями различной тяжести, но смогли продолжить бой. Линкоры класса Титан получили только два попадания. Остальные торпеды были перехвачены их зенитными средствами. Пятому флоту эта атака стоила половины истребителей, а из шестидесяти ушедших в атаку торпедоносцев на обратный курс к Веллингтону и Виндхуку смогли встать только восемнадцать машин. Фактически, на этом активное влияние москитных сил пятого ударного флота на исход боя закончилось, оставшиеся силы могли решать лишь локальные задачи.
Зато теперь настало время дрон-торпед. Обладая гораздо более продвинутыми средствами маскировки, чем стандартные истребители, они подобрались к вражеским кораблям почти вплотную, но все же недостаточно, чтобы выйти на рубеж атаки необнаруженными. Все же кварги не стояли на месте и после моей атаки на их верфи сделали выводы, выпрыгнув из шкуры, но улучшив характеристики своих сканеров, по крайней мере, тех, что стояли на их новейших кораблях. Примерно секунд двадцать командирским машинам пришлось вести торпеды к целям под плотным огнем противника, что, конечно же, сказалось на результате. Мы потеряли почти треть торпед еще до момента начала их атаки в автономном режиме. Из шестнадцати командирских машин вернуться на Невидимки смогли десять, но свое дело они сделали как надо. На каждый из сверхтяжелых кораблей врага приходилось по сорок торпед. Вместо пятого звена на каждом Невидимке в это раз мы разместили десятку носителей абордажных роботов, которые шли сейчас позади волны торпед, дожидаясь своего часа, чтобы нырнуть в проломы в броне гигантов. Мы зафиксировали от десяти до пятнадцати ярких вспышек на каждой цели, означавших попадания. Результаты не замедлили сказаться, огонь суперлинкоров несколько ослаб, но ни один из них не был выведен из строя.
