— Ром, ну как вы тут?
15
Утром Юля вышла из дома и нырнула через дырку в заборе в Тимирязевский лес. Уже знакомая тропинка, ведущая в Гематологический научный центр. Навстречу торопливо идут люди, опаздывают на работу. Мамы ведут детей в школу. Дрозды копаются в листьях на земле. Белки бегают по стволам деревьев, робко спускаются на землю и пьют из лужи, как голуби. Приятно пахнет дикой мятой.
Как и договаривались, в девять утра Юля сидела у Антонины Андреевны. Нужно было сдать анализы. Кровь, мочу… но прежде всего доктор записала мою жену к хирургу. Главный анализ — биопсию — должен взять он. Из распухшего над ключицей лимфоузла отрежут кусок и отправят на гистологическое исследование патологоанатому.
Юлю проводили на нужный этаж.
У кабинета хирурга очередь. По-другому не бывает. Правда, небольшая. Человек пять. Юля садится рядом с мужчиной средних лет. У мужчины над ключицей наложена повязка. Значит, его уже резали. Юле не терпится узнать, каково это. Больно ли? Или терпимо?
— У вас уже взяли биопсию?
— Два раза.
— Как это? Зачем два?
— А вас как зовут?
— Юля.
— Очень приятно. Меня — Сергей. Я смотрю, у вас на том же самом месте узел воспалился, что и у меня.
— Да, у меня тоже слева.
— Добро пожаловать в клуб.
— Спасибо. Так зачем два раза?
— Первый раз мне его разрезали, взяли материал, провели исследование. И результаты, представьте себе, хорошие. Раковых клеток не нашли.
— Так здорово же.
— Да, я радовался, как ребенок. Но вот только прошел месяц, а узел снова вырос. Ночами я стал кашлять, задыхаться. Снова пришел к доктору.
Показываю ему на шишку.
— А он что?
— А он снова меня под скальпель. Повторная биопсия…
— И?..
— И снова все чисто. Нет клеток. А я дышать не могу.
— И вам наконец назначили компьютерную.
— томографию! Молодец. Врубаетесь уже.
— Начинаю, да. Странно, что сначала биопсия, а потом додумались томографию сделать.
— Ну это мне только теперь странно, тогда-то слепо следовал предписаниям врачей. Короче, выясняется, что у меня в груди заросли. Висят эти узлы, как лианы в джунглях. Но онкоклеток при этом как бы и нет! Заросли висят, а биопсия говорит, что нет рака. Доктор репу-то почесал. Смотрит то на меня, то на снимки, то снова на меня. Глазам своим не верит.
— Фантастика какая-то.
— Вот и он тоже самое сказал — фантастика!
— И что же в итоге?
— В итоге решили материал для гистологии изъять уже не из надключичного узла, а из грудной клетки. Капнуть, так сказать, поглубже. Вскроют грудную клетку.
На этих словах дверь кабинета хирурга открылась. Вышла медсестра с картой, заглянула в нее и громко скомандовала:
— Супер! Супер? Это фамилия? Или ошибка просто в слове?
— Это не ошибка. Это моя фамилия. Супер. Юля Супер.
— Ну проходите, Юля Супер.
Юля зашла в кабинет. Доктор строго — как это умеют только хирурги — посмотрел на Юлю. Перевел взгляд с лица на лимфоузел. Что-то записал у себя в бумагах:
— Здравствуйте, Юлия Михайловна. Наше свидание не будет долгим. Но за это время мы успеем многое сделать.
— Как скажете, капитан. Я в ваших руках.
— Будет неприятно. Но не больно. Обещаю быть с вами нежным.
— А я обещаю терпеть.
— Вот и хорошо, договорились.
Юлю отвели в операционную, раздели до пояса и положили на кушетку. Голову «отрезали» от остального тела непрозрачной белой шторой. Лимфоузел со всех сторон обкололи обезболивающим. Доктор взял в руки скальпель, но перед тем как начать свое кровавое дело, спросил:
— Что, правда что ли Супер? Не псевдоним?
— Неужели я похожа на человека, который возьмет себе такой псевдоним? От мужа досталось. Это его настоящая фамилия.
— Супер.
На ключицу сильно надавили. Юля услышала хруст и почувствовала, будто из нее медленно, но уверенно вытягивают веревку. Слегка, осторожно, со всей силы, рывками, по-разному тянут веревку. Как шнурки из ботинок. Юля видела кусок белой ткани перед глазами. Иногда мелькало сосредоточенное лицо доктора… и эта тянущая тупая боль, больше ничего:
— Ну что там, доктор?
— Все супер, Супер. Помолчите, пожалуйста, сейчас будет лучше, если вы просто помолчите. Ладно?
— Извините.
Операция продлилась сорок минут. Юля оделась и вернулась из операционной в кабинет к доктору:
— Вечером, когда заморозка будет отходить, поболит немного, потерпите. Можно выпить таблетку «Кетанова», но только не на голодный желудок. И не мочите рану. Вы молодец. Обычно все гораздо более эмоционально проходит.
— Хорошо.
— Сегодня же ваш суперкусочек уедет в лабораторию на исследование. Максимум через пять дней будет ответ.
— Доктор, это, наверное, не первый ваш лимфоузел.
— Не первый. И не второй. Тысячный.
— Вот и я так думаю. Скажите, визуально.
—. да, он мне не понравился. Если вы хотите об этом спросить. Диагноз на глаз я вам ставить не буду. Но лучше без иллюзий, лучше не надейтесь, что это простуда.
— Простудой меня уже успокаивали. Это пройденный этап.
— Это подлый лимфоузел. Неправильный. Похоже на то, о чем вы думаете. У вас сегодня еще что-то есть?
— Нет, теперь только завтра. Страшно сказать что.
— Трепанобиопсия что ли?
— Да.
— Рассказать?
— Если это возможно.
— Сегодня вам не было больно, а вот завтра, к сожалению, будет. Продолжать?
— Да.
— Трепанобиопсия — это извлечение костной ткани для исследования костного мозга. Вам придется расстаться с еще одним суперкусочком. Трепанобиопсию производят пугающей, похожей на большое шило иглой-троакаром. Точно продолжать?
— Да.
— Троакар состоит из иглы диаметром два миллиметра и длиной четыре сантиметра. Кончик заточен таким образом, что игла при вращении способна вырезать костномозговую ткань.
— При вращении?
— Да. Вас придется немножко побурить. Как бы сделать в вас лунку, как во время зимней рыбалки.
— Очень трогательно. Мы с вами сидим и так спокойно обсуждаем технологию средневековых пыток. На ноги наденут тесные деревянные башмаки? Череп сожмут тисками? К животу привяжут голодную крысу?
