– Ладно, хватит, братцы, со шведами воевать! Ещё успеем! Теперь всем обратно на постоялый двор! Промокшим немедля переодеваться в сухое да греться горячительным, дабы зародыш хвори из тела разом вышибить! Прикажу лекарю осмотреть вас обоих! – сказал Пётр Алексеевич, обращаясь к Николаю.
Адмирала усадили на коня, а для подстраховки рядом с ним пешком пошёл один из гайдуков, внимательно приглядывая за тем, чтобы тот случайно не свалился наземь. Николай с друзьями молча шли рядом. Шведы больше не предпринимали попыток атаковать русских. А Дальберг, прищурив от злобы глаза, смотрел им вслед и мысленно подсчитывал размер контрибуции, которую он затребует с русских на починку своей любимой крепости.
Лефорта внесли на руках в комнату. Адмирал порывался идти сам, но уже начинал весь гореть. Быстро его, однако, простуда взяла. Наскоро переодели, уложили на кровать и накрыли полушубком. Пришёл лекарь.
– Где есть больной? – важно произнёс толстощёкий немец в высоком напудренном парике, хотя он прекрасно видел на кровати начинающего бредить Лефорта.
Николай скептически посмотрел на лекаря и подошёл к стоявшему недалеко от него Меншикову.
– Откуда этот немец здесь взялся?
– А пёс его знает! Петру Алексеевичу кто-то его посоветовал перед отъездом в Европу. По слухам, большие деньги за свои услуги дерёт, зараза!
Между тем лекарь осмотрел у больного язык, глаза, уши, пощупал живот и важно изрёк:
– Больной есть купаться, и ему через воздух проникать грязь в организм! Нужно пускать кровь, чтобы этот организм есть очищаться!
– Александр, а ты можешь здесь, в Риге, найти некоторые травы? – слушая одним ухом немца, продолжил Николай.
– Нет ничего такого, что я бы не нашёл за деньги! – с равнодушным видом ответил Меншиков. – Всё зависит от того, сколько и кто платит!
Николай уже давно прослышал про способности и манеры царского камердинера и поэтому не обращал никакого внимания на его показную напыщенность. Знал, что Меншиков сейчас лишь цену себе нагоняет, но он хоть дело знает, а немцу сыскарь совершенно не верил. Быстро достал из кошеля пять золотых монет и произнёс:
– Мне будут нужны пучки сушёной травы: мать-и-мачеха, подорожник, корень солодки, шалфей, почки сосны, ромашка, багульник, фиалка, мята, календула. И ещё будут нужны малина, мёд и молоко!
Меншиков увидел блеск монет, и его флегматичный вид как ветром сдуло. Тут же, как по мановению волшебной палочки, появился деловой и внимательный человек.
– Понял, жди! Самое большое – через час у тебя всё это будет! – заявил он и, на лету подхватив монеты, тут же исчез.
– Куда это мой Алексашка так шустро удрал? – спросил подошедший к сыскарю Пётр Алексеевич.
– За травами послал! Лефорта лечить буду!
– Вообще-то это мой денщик и я им распоряжаюсь, ну да ладно, раз это для пользы дела нужно! Лишь бы Лефорт поправился и встал на ноги. Он глава посольской делегации, и без него нам будет очень трудно в Европе. А травы ты откуда знаешь?
– Бабушка меня так лечила, когда я у неё в деревне простужался, купаясь в холодной речке.
– Она что, колдунья у тебя была? – недобро усмехнулся царь.
– Не колдунья, а знахарка! То бишь та, которая знает суть явлений природы!
– А чем же тебе наш немецкий лекарь не угодил?
– Шарлатан он, а не лекарь, государь! – зло бросил Николай и покосился на немца, который уже распоряжался завесить тёмной материей все окна, а собравшимся людям выйти вон, ибо они ему мешают сосредоточиться на лечении больного.
– И ты сможешь вылечить Лефорта? – засомневался царь.
– По крайней мере, я буду стараться это сделать, государь, а не надувать щёки и делать вид, что я лечу!
– Хорошо, но если Лефорт умрёт, я прикажу тебя казнить за обман! – резко ответил Пётр Алексеевич.
Государь ещё раз посмотрел на мечущегося на подушке больного и, резко развернувшись, пошёл прочь из комнаты, но на пороге остановился и поманил пальцем к себе лекаря. Тот вскочил со стула, стал расшаркиваться, делал всевозможные реверансы, кланялся, пытаясь угодить царю.
– Ну что ты, как Петрушка на верёвочках, весь дёргаешься?! Аж смотреть противно! – крикнул на него Пётр Александрович. – Пошёл вон отсюда, бестолочь!
– Но государь! – заголосил немец. – Я есть лечить больной! У меня диплом университет!
– Без тебя и твоего университета тут разберутся! Вон, я сказал!
Царь подошёл к застывшему от неожиданной отставки лекарю, схватил его за шкирку и как нашкодившего кота выволок из комнаты. Тот визжал то ли от страху, то ли от возмущения, но Пётр Алексеевич не обращал на него никакого внимания.
– А спирт, то есть водка, у нас есть?! – запоздало крикнул Николай, когда комната уже почти опустела.
Вслед за царём ушли и все остальные. Только друзья Николая были рядом и готовы были помочь чем могли, но они не знали, где спрятана посольская водка. В это время в комнату буквально ввалился Меншиков с ведром молока в одной руке и холщовым мешком в другой и важно заявил:
– Всё что просил, принёс! Алексашка Меншиков, прошу любить и жаловать!
– Ещё бы водки, Александр, – попросил Николай.
– Выпить хочешь? – поинтересовался расторопный камердинер.
– Не мне! Лефорту!
– Ему-то зачем? Он же сейчас ничего не понимает! Да и не сможет он пить водку!
– Так есть у нас водка или нет? – резко спросил Николай. – Растирать его буду!
– Да хоть залейся! Этого добра у нас всегда было навалом!
– Так что стоишь? Неси, или Лефорт сейчас умрёт!
Лицо Меншикова исказилось от страха. Он часто затряс головой и помчался по лестнице куда-то вниз. Через минуту он уже бежал обратно с огромной бутылью в руках.
– Анисовая подойдёт? – испуганно глядя на Лефорта, спросил камердинер.
– Годится, Александр! А теперь принеси тёплой воды, чистых тряпок! – приказал Николай, снимая при помощи друзей с Лефорта уже в который раз промокшее насквозь исподнее.
Война с болезнью шла не один день. Она то отступала, то вновь пыталась отвоевать утраченные позиции. Николай, несмотря на собственную простуженность, денно и нощно был подле Лефорта. Только изредка его подменяли друзья, которым он давал строгие инструкции: когда, что и сколько. Отвары делал всегда сам и именно так, как «на всякий случай» учила его бабушка. И вот этот самый «на всякий случай» настал, и от верности действий врачующего, от силы организма больного и лишь совсем немного – от удачи теперь зависел исход большого дела. Николай заодно лечил и сам себя, но у него недомогание прошло гораздо быстрее. Сила крепкого, молодого, тренированного организма, однако. Пётр Алексеевич по несколько раз в день навещал Лефорта и своими глазами видел, что больному с каждым днём становится всё лучше и лучше.
