— Проблемы? — Десантник буквально испепелил корейцев своим властным взглядом.
Йон изменился в лице, он явно не ожидал, что со Ставропольским приедут военные.
— Так, где моя внучка? — Теперь Ставропольский выглядел уверенно, как будто за его спиной находился целый батальон спецназа ВДВ.
— Хорошо, я согласен с тобой поговорить, но только наедине. — Военные вызывали у корейца страх и одновременно уважение.
— Что ты предлагаешь? — Бизнесмен заметил, что кореец стал более покладистым.
— Пройти в мой кабинет и там все обсудить, без посторонних, конечно.
Десантники переглянулись, обдумывая смысл слов, которые только что произнес Йон.
— Хорошо, я согласен.
— Николай Павлович, вы уверены, что хотите этого?
Ставропольский кивнул, давая понять десантникам, что он все уже решил и отговаривать его бессмысленно.
— Тогда мы подождем вас здесь. — Майор нахмурил густые брови и в упор посмотрел на Ли Эр Йона.
— Прошу. — Кореец отвернулся, чтобы не встретиться с военным взглядом, и щелкнул пальцами.
Охранник махнул головой и открыл ворота.
Ставропольский спрятал выключенную рацию в карман.
— Если меня не будет более часа, разнесите на хрен ворота и ищите меня и его.
Парторг и бизнесмен прошли в поселок.
— Как ты думаешь, он поступил правильно? — садясь в джип, спросил Барханов.
— Ему виднее, как-никак это его внучка, а мы всего лишь наемники.
— Ты прав, — бросил старлей, — но если эти корейцы что-нибудь вытворят, тогда…
— Не торопи события. — Лавров не любил говорить о том, что еще не произошло. — Лучше подумай, почему он ведет разговор не при нас, почему он включает и выключает рацию?
— Ему есть что скрывать от нас.
— Бизнес? Тайные сделки, или все же это связано с исчезновением «Барракуды»?
— Ты предлагаешь ждать?
— А у нас есть другой выбор? — усмехнулся майор.
— Я знаю, — улыбнулся старлей, — сейчас ты скажешь, что никогда не надо нападать первым.
— А ты схватываешь на лету.
* * *
У крыльца Ставропольский стал как вкопанный.
— Если хоть один твой охранник переступит порог…
— Они останутся у крыльца штаба, — пообещал парторг.
Как только дверь в кабинет Йона закрылась, бизнесмен тут же набросился на корейца. Схватив азиата за горло, Ставропольский зажал его в угол и несколько раз шмякнул головой о стену.
— Отпусти, — прохрипел Йон, — это ничего не изменит.
Но Николай Павлович был вне себя от ярости, его крепкие руки, как тиски, сжимали тоненькую шею корейца. Тот лишь дергал руками, пытаясь вырваться из объятий разъяренного бизнесмена, но тщетно.
— Я позову охрану! — шипел парторг. — Чем я виноват, что разбился вертолет?
— Говори, где моя Маша. — Бизнесмен надавил на сильно выступающий кадык.
— Я не похищал твою внучку. — Каждое новое слово давалось ему с большим трудом.
— Если ты мне не расскажешь всю правду, то помрешь прямо у себя в кабинете.
Лицо корейца посинело, и он ощутил острую нехватку кислорода. Ему показалось, глаза вот-вот выскочат из орбит. Подходил очередной приступ астмы.
— Хорошо, я все скажу, — сдался Ли Эр Йон.
Бизнесмен ослабил хватку и отбросил корейца к письменному столу. На пол полетел графин с водой.
— Говори, узкоглазый! — Бизнесмен наступил ботинком на шею противнику, но сильно не давил.
Кореец тяжело задышал, жадно хватая ртом удушливый запах кабинетной пыли. Он тянулся руками к воротничку рубашки, пытался подняться с пола.
— Я жду, или мне опять прижать твой кадык? — Ставропольский медленно переносил свой вес на ногу, прижимавшую шею корейца, распластавшегося в луже воды среди осколков разбитого графина.
— Дай мне взять лекарство, — жалобно протянул кореец.
— Ты о чем? — Бизнесмен остановился, вдумываясь в смысл последнего слова.
— У меня астма, — тихо произнес Йон, — если ты мне не дашь его сейчас, то я задохнусь через пять минут и ты никогда не узнаешь, где твоя внучка.
Николай Павлович был удивлен до глубины души, так как кореец всегда выглядел бодрым и полным жизненных сил, а тут он валялся у его ног, корчась от нехватки кислорода.
— Значит, тебе осталось жить ровно пять минут, очень мило, — Ставропольский вскинул руку и посмотрел на циферблат швейцарских часов, — тик-так, тик-так.
— Дай мне лекарство, это же в твоих интересах, — в истерике хрипел кореец.
Бизнесмен презрительно смотрел на корейца. Он неторопливо курил, при этом не отводя взгляда от циферблата часов. Теперь время играло на него, и это не могло его не радовать.
— Лекарство, дай мне это чертово лекарство.
— И ты думал, что вот так легко сможешь меня кинуть? — Ставропольский раздавил только что прикуренную сигарету в пепельнице. — Где моя внучка?
Йон закашлял и схватился за голову — шла уже вторая минута приступа.
— Я скажу только тогда, когда ты мне дашь это чертово лекарство.
— Хорошо, я поставлю вопрос по-другому, — Бизнесмен оперся на край стола. — Где вертолет?
— Он разбился…
— По-моему, ты не в том положении, чтобы врать.
— Дай мне лекарство.
— Услуга за услугу, — спокойно произнес Ставропольский. — Ты говоришь, где вертолет, и я даю тебе лекарство.
— Я же говорю, что он разбился. — Лицо корейца пошло пятнами.
— Тогда я подожду. — Бизнесмен поднял руку и помотал ею перед Йоном. — Между прочим, скоро ты и слова проговорить не сможешь.
Николай Павлович насвистел первые такты похоронного марша Шопена:
— Или у вас в Корее под такую музыку никого не хоронят?
— Вертолет спрятан под землей, в пяти километрах отсюда, на одной из лесопилок.
— Начало хорошее, — вырвалось у Николая Петровича, — где твое лекарство?
— В верхнем ящике стола.
Ставропольский выдвинул ящик и протянул корейцу небольшой баллончик. Руки Йона жадно вцепились в лекарство, которое было для него последней надеждой на спасение.
— Прими его, а то противно на тебя смотреть.
Кореец приник губами к распылителю и несколько раз глубоко вдохнул. Баллончик выпал у него из рук и покатился по полу.
— Помоги мне сесть на стул!
Бизнесмен усадил корейца на стул, а сам разместился напротив, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
