– Ну? – спросил Воронцов, принимая бумажки.
– Вот накладная, – негромко и торопливо заговорил участковый, тыча толстым пальцем в лист с текстом. – Получатель Бондаренко Валерий Александрович, представитель торговой фирмы «Высокие технологии». Четвертый склад таможенного терминала города Бреста. Телевизоры «Тошиба» – восемьдесят штук, телевизоры «Сони» – сто двадцать…
– Вижу, – оборвал его Воронцов, бегло просматривая накладную.
Даша стояла поодаль, все еще ощущая себя окутанной пламенем стыда. «У меня пятки аж черные! И он это заметил. Позор-то какой!»
– Перекрыть все дороги, – отрывисто приказал Воронцов Шурику, делая глубокую затяжку. – Чтобы мышь полевая из деревни не выбежала. Чтобы даже клоп вонючий не выполз. Усек?
– Никто не выползет, Юрий Васильевич! – заверил участковый. – Нас только один большак с городом связывает. Но после дождя по нему даже трактор вряд ли пройдет. Когда хорошо прольет, мы, считай, неделю без почты и хлеба сидим.
– Все равно большак перекрой.
Даша стояла на подмытом обрывистом берегу и смотрела на мутную после дождя воду. Потом кинула босоножки на траву и подошла к самой реке. Она присела, окунула в веселый поток руки. Вода была прохладная, но это ее вовсе не обеспокоило. Больше всего на свете ей сейчас хотелось разбежаться по полоске мокрого песка и нырнуть с головой в эту свежую, разбавленную дождем воду. И плескаться там до тех пор, пока ее пятки опять не станут розовыми.
Она посмотрела по сторонам и решительно направилась к густому кустарнику, растущему неподалеку у самой воды. Она уже не могла избавиться от навязчивой мысли, ей уже казалось, что все тело зудит и задыхается, и, не сдержавшись, она побежала.
– Ты далеко, малыш? – крикнул ей вдогонку Воронцов.
Даша остановилась, повернулась. Ее пальцы безостановочно теребили тонкие бретельки сарафана.
– Я? – зачем-то переспросила она, словно рядом мог находиться еще какой-нибудь «малыш», и праздничным голосом добавила: – А я решила искупаться! Вода – просто парное молоко! Я уже давно хотела искупаться, да вот только… А вы не могли бы отвернуться на несколько минут?
– Было бы на что глядеть, – проворчал Шурик, но все-таки отвернулся и оперся о борт фургона. Воронцов тоже отвернулся. Некоторое время они молча смотрели на скрытую за волнами садов деревню.
– Девчонка что-то недоговаривает, Юрий Васильевич. Надо ее допросить как следует.
– Допросить я ее всегда успею, – ответил Воронцов. – Никуда она не денется. Нам телевизоры искать надо.
– А где их искать?
Воронцов посмотрел на участкового как на неразумное дитя.
– В погребах, дорогой мой. В сараях и на чердаках. В сортирах и курятниках. Знаю, что не хочется. И мне не хочется. Но есть такое слово: «надо». Давай-ка споем! «Наша служба и опасна и трудна…» Не мычи, подхватывай!
– Эх, Юрий Васильевич, у меня, считай, ни здоровья, ни слуха, ни голоса для пения нет.
– Короче, полный инвалид… Ах, голова! – Он вдруг хлопнул себя по лбу и круто повернулся. – Что же она делает!
Под недоуменным взором участкового Воронцов кинулся к девушке, которая, уже раздевшись, медленно заходила в воду. Спрыгнув с обрыва на песок, он на полном ходу влетел в воду и крепко схватил Дашу за плечи. Она, успев зайти в реку лишь по щиколотку, взвизгнула, повернула голову и испуганно заговорила:
– Что ж это вы, Юра, делаете?.. Пожалуйста, уйдите…
Воронцов рывком повернул Дашу к себе и сжал ее запястья. Заливаясь краской стыда, она смотрела на него со страхом, при этом пытаясь опустить локти и скрестить ноги. Она понимала, что ее движения нелепы, прямо-таки танец маленьких лебедей на речке Коста близ деревни Упрягино, но не могла ни расслабиться, ни взглянуть в безумно-красивые глаза Воронцова.
– Руки покажи! – спокойно сказал Воронцов, силой заставляя ее развернуть ладони.
– Ой, мамочка, стыд какой! – едва не плача, бормотала Даша, не зная, как бы прикрыть свою наготу. Она не понимала, что он от нее хочет, она сейчас вообще не была способна понимать его слова, и ее желания были схожи с желаниями кошки, загнанной шумными детьми под шкаф.
– Да перестань же ты дергаться, – без тени раздражения произнес Воронцов и приблизил ладони девушки к своему лицу. – Теперь ногти! Да покажи мне ногти!
Ее силы иссякли, она не могла больше сопротивляться ему и расслабила руки – пусть побыстрее смотрит и оставляет ее в покое. Воронцов крутил ее безвольную кисть перед своими глазами и наконец отпустил. Ей показалось, что он даже легко оттолкнул ее от себя, как нечто пустое и бесполезное. Почувствовав желанную свободу, Даша немедленно плюхнулась в воду и быстро отплыла на глубину.
Воронцов вернулся к машине. У участкового было достаточно времени, чтобы догадаться о смысле поступка следователя, и он не преминул продемонстрировать это:
– Напрасно торопились, Юрий Васильевич. Вон там, где явор торчит, она уже успела ополоснуть руки.
– Галстук надень, – ответил Воронцов, казалось бы, не обратив внимания на реплику участкового. – Сотрудник органов правопорядка должен быть всегда одет аккуратно и по форме.
– Виноват, – ответил Шурик и, засопев, выудил из кармана помятый галстук. Он не понял, что за муха вдруг укусила следователя и почему он стал разговаривать с ним таким официальным тоном.
– Во-первых, где сейчас пастух?
– Евсей? Я ему сказал, чтоб нашел себе замену и сидел дома.
– Начнем с него. И во-вторых: отправь запрос в фирму «Высокие технологии». Пусть приезжает представитель и подсчитывает убытки. А машину опечатать и организовать круглосуточную охрану из числа надежных людей.
– Ясно, – закивал участковый. – Будет сделано.
Даша тем временем вышла из воды и быстро натянула на мокрое тело одежду. Ее колотил озноб, но этот дискомфорт был мелочью в сравнении с удивительным ощущением чистоты и свежести. Расческу она оставила в рюкзаке, а подходить к Воронцову лохматой ей не хотелось. Пришлось низко опустить голову и отхлестать спутавшиеся мокрые волосы ладонью, чтобы разровнялись. Ну вот, теперь порядок. Теперь она чувствует себя уверенной и спокойной.
– Ничего девочка, – сказал Воронцов участковому, глядя на Дашу, которая шла по лугу с высоко поднятой головой, словно по подиуму. – Если б еще научить ее брить под мышками…
«Бабник он порядочный, вот что, – подумал участковый. – Послал же мне бог наказание!»
Даша подошла к Воронцову. Хоть она так и не поняла, зачем он хватал ее за руки и рассматривал ногти, зато уже намного легче воспринимала его печальный, чуть насмешливый взгляд. Будто он вдруг стал ей роднее и ближе.
– У тебя с собой есть какие-нибудь вещи, документы? – спросил Воронцов, снимая налипший с ее шеи розовый цветочный лепесток.
– Конечно, паспорт есть. Принести?
