Второй стакан растекался по телу, но спокойствия пока не пришло. Откуда взяться спокойствию, если его за неделю дважды убить хотели? По гаражам как пацан бегать – к этому он стремился? Хорошо, что Никита-гаденыш промазал. Следили за гаражом, получается. Михась, интересно, стал бы в него стрелять? Стал бы, мысленно представив себя на его месте, решил Вова.
– Ты не изосрался там?
– Не, нормально все, – с дебильноватой улыбкой ответил шофер. – Ну че, погнали?
Вова сунул недопитую бутылку в карман, прикинул, не вылить ли недоеденные щи на пол, но отказался от этой идеи.
* * *
Водитель предлагал переночевать в кабине, но Вова с непривычки разваливался после пятнадцати часов на сиденье грузовика и хотел лечь во весь рост. Остановились в дешевой гостинице под Рязанью. Шофер осмотрел номера и ушел спать в «ЗИЛ». Вова, не раздеваясь, упал на продавленную кровать, но от усталости сон не шел. Он допил бутылку в три захода, сначала думал, что вырвет, но потом навалилась пьяная муть, и он уснул.
Утро, как назло, оказалось пасмурным, давившим низкими тучами прямо в макушку. Вову непривычно мутило с похмелья. Умываясь в пропахшем хозяйственным мылом и хлоркой туалете, он увидел на руках укусы клопов. От завтрака он отказался, выпил аспирин с двумя стаканами воды и в кабине, несмотря на головную боль, снова задремал.
* * *
По окраинам Москвы крутились до полудня, теряя время. Нашли нужный адрес и только к обеду разобрались с бумагами и оплатой. Оставалась погрузка. Хмурый опухший мужик, назвавший себя менеджером, повел Вову к складу.
– Фейерверки – китайские. Не скажу, что совсем говно, но везите аккуратно, – пытаясь обходить размешанную автомобилями грязь, посоветовал продавец.
На складе не оказалось грузчиков. Менеджер поматерился с кладовщиком, но работники обедали, и поделать с этим ничего было нельзя. Это оказалось кстати, потому что Вовин водитель запер «ЗИЛ» и тоже пропал. Продавец решил рассказать о товаре. Чтобы скрасить ожидание, он достал из кармана куртки канцелярский нож и вскрыл одну из коробок.
– Так, это петарды обычные, пукалки. – Вскрыл другую. – Вот эти, «Огненная бабочка», свистят. Хорошая штука, дети отлично берут. Главное, в руках долго не держать.
Менеджер достал зажигалку, прикурил, потом поджег от сигареты короткий фитилек. Бросил хлопушку от себя, она завертелась с пронзительным свистом и, подлетев на полметра, шлепнулась в грязь.
– Вот эти побольше, но принцип тот же: свистят, потом пиздохают в конце. Тоже хорошо разбирают.
Вова испытывал от демонстрации смешанные чувства. После того как он расплатился за партию фейерверков рублями и долларами, денег почти не осталось, и это сильно портило и без того плохое настроение. Если товар не пойдет, он окажется в полной жопе. Поэтому слушать о достоинствах хлопушек было отчасти утешительно.
– О, вот эта самый заебись. Ракетница, девять зарядов. – Менеджер поставил небольшую коробочку посреди складского двора, поджег и, не скрывая радости, отбежал.
С хлопками и визгом одна за другой полетели разноцветные ракеты. На фоне серого неба смотрелись они блекло, но, видимо, попали в цель – с последним залпом из низких облаков стал падать снег.
С обеда потянулись складские рабочие, шофер нашелся и подогнал «ЗИЛ». Началась погрузка.
– Ну, удачи в пути, – потряс Вовину руку менеджер. – Мы в январе зажигалки одноразовые привезем, если что, приезжайте.
Вова рассеянно кивнул. Мат грузчиков, снежинки на грязной колее, бетонный забор, пустая катушка от кабеля. Проехать тысячу километров, чтобы опять оказаться на Безымянке.
* * *
Шофер вильнул, уходя от подрезавшего «ЗИЛ» автомобиля. Вова схватился за дверь и только спустя минуту, когда они уже спокойно ехали по трассе, смог разжать руку.
– Давай я до темноты поведу, а ты отдохни пока, ночью поедешь.
– Можно, – легко согласился водитель, и через несколько километров они поменялись местами.
Сначала Вова ехал медленно, привыкая к машине, но потом попал в однообразный ритм дороги. Тревога никуда не делась. Как только он перестал думать, что везет фейерверки, вспомнилась калитка у дома Начальника, потом – бег по гаражам. Выходило, что дважды ему повезло и дальше рисковать все страшнее. Были и до этого выстрелы, были драки, были бегства и погони, много чего было, но раньше возможность смерти бодрила, а теперь пугала. «Наверное, возраст», – подумал Вова и не стал обгонять старенький «Москвич» впереди, хотя мог.
Шофер спал, негромко похрапывая. Он едет домой, а Вове возвращаться на чужую холодную дачу. Без ужина, без ванной, в одиночестве.
Дальше от Москвы трасса становилась хуже: ямы, выбоины, на переездах – наледь. Надо было ехать осторожней. Потом стемнело, и встречные огни возникали с неожиданных сторон, напоминая, что дорога не бывает прямой, даже если такой кажется.
Водитель с трудом проснулся, когда остановились на ужин, и спросонья покрутил головой, выискивая указатели. Выглядел он хуже, чем до отдыха.
– Почти у Пензы? Надо остановиться пожрать. Че-то болит все, заболел, что ли.
В придорожном кафе Вова испытал давно забытое чувство беспокойства, когда денег может не хватить. Он стыдливо пересчитал наличку перед кассой и, злясь на то, что надо экономить, взял к ужину бутылку водки. Кормили здесь лучше, но буфетчица зевала, торопясь скорее закрыться, и выразительно затушила все, кроме одной, лампы. В полумраке водитель поковырялся в тарелке. Лицо отливало пугающей зеленью, и выглядел он действительно больным. Вова, уставший от дороги и переживаний, выпил водку как лекарство.
Уже в кабине он через силу добивал бутылку, глядя, как в свете фар ветер гоняет снежную крошку по дороге. Хорошо, что шофер неразговорчивый, тепло вообще в кабине, там снаружи холод, а внутри уютно.
* * *
Проснулся Вова от холода. Кругом тьма, ни фар, ни дороги – только в тишине снегом мерцает поле. Шофер сполз с сиденья и застыл почти под рулем.
– Эй, – боясь крикнуть, толкнул его Вова. – Ты чего?
Водитель медленно открыл глаза, но веки его замерли на полдороге. Он беззвучно открывал рот.
– Шина горела.
– Чего?
– Шина горела. Я остановился.
По скрипящему голосу и замедленным движениям Вова понял – шофер обдолбался. Следующим открытием стало, что и сам Вова до конца не отрезвел. Он застонал и вышел из кабины. Обошел «ЗИЛ» и осмотрел все колеса – они были целы. Вдали чернела лесополоса, от трассы до грузовика шла кривая колея.
Вова умылся снегом, и лицо тут же обожгло ветром. Не ждать же рассвета? Он открыл дверь и рывком выдернул шофера. Тот упал без крика, но попытался уползти. Вова настиг его и начал макать головой в сугроб, быстро дошел до земли и заметил, что на снег летят капли крови.
