– Сегодня нормальная вроде выручка, – принял кассу у барыги Комар, положил во внутренний карман куртки и взял у Никиты свернутую палатку. – Разве не твоя очередь сегодня ее нести, Пионер?
– Нет.
– Ты смотри, как день прибавился, уже вечер, а еще светло.
Февральское небо действительно было иногда по-весеннему голубым, вводя в заблуждение. Влажный холод одновременно заставлял тело двигаться и он же его тормозил. Комар пошел к переходу, когда с ним поравнялся грязный «Москвич» и оттуда хлопнул выстрел. Комар завалился чуть вбок, выронил палатку, рванул через сугробы в сторону от дороги, тут же упал, но попытался встать. Из «Москвича» вышел коренастый лысый парень в черной куртке. Он уже указывал пистолетом на лежащее тело, но Никита первым убил водителя, а второй пулей – киллера.
– Позвони Левому, скажи, что я Комара на карьер отвезу, – сказал Никита ошалевшему барыге. – Быстро!
Сам он пробежал мимо «Москвича», убедился, что водитель и убийца мертвы, потом взял Комара за подмышки и потащил к своей «шестерке». Хоть и небольшой был человек, но тяжелый. Кровь оставалась на снегу каплями, однако у машины оказалось, что всю кровь впитала куртка. Никита затащил Комара на пассажирское сиденье и пристегнул. Переводя дыхание, оглядел площадь Кирова, смотревшую на него десятками глаз. Люди стояли, замерев, в смеси испуга и любопытства. От моста, будто с теми же чувствами, медленно шел трамвай. Заводя «шестерку», Никита заметил, как на другой стороне площади человек, словно сбросив ледяное заклятие, напрасно побежал к сломанному таксофону.
* * *
Когда кровь перестала биться в голове и время понемногу восстановило обычный ход, он заметил, что Комар хрипит, а на губах у него лопаются кровавые пузырьки. Никита поехал быстрее и остановился сразу за городом. Перегнувшись через Комара, он открыл пассажирскую дверь, приставил пистолет к его левому виску и выстрелил. Дверь закрывать было неприятно. Куртку и джинсы уже не отстираешь, плохо, что он не взял сменную одежду. В следующий раз о таком надо думать. Как он будет возвращаться весь в крови – непонятно. Машину, конечно, все равно придется мыть.
* * *
Перед воротами карьера просигналил автомобиль. Раздался окрик Ильича. Лязгнули створки, захрустели холодным щебнем шины.
– Я могу сам его завалить, – еще раз предложил Никита.
– Сиди, Плохиш, без тебя справятся, – помешивая чай ложечкой, ответил блондин афганец.
Очень хотелось посмотреть, а лучше поучаствовать, но окна вагончика Ильича смотрели в сторону от карьера, наверное, на деревья и реку Сок, ночью невидимые. Вот вроде голос Левого, вышел из машины, Ильич что-то говорит. Еще чей-то голос. Выстрел, тут же второй. Неясный стон. Выстрел, второй.
– Пойдем поглядим, – не спеша, не интересуясь, поднялся афганец.
На неровном снегу вниз животом, чуть отвернув простреленную голову, распластался Левый. У машины на спине лежал второй бандит. Старший Тузиков, подошел посмотреть Никита. Потом вернулся к Левому. В руке тот держал очки, снять, что ли, пытался перед смертью или протирал на морозе? Четверо афганцев больше интересовались трофейным «Мерседесом», чем трупами.
– Молодцы, – сказал блондин таким бесцветным голосом, что непонятно, обращался он к своим четырем стрелкам или к мертвецам. Потом обернулся к Никитиной «шестерке», стоявшей рядом, и кивнул на труп Комара, все так же пристегнутого к пассажирскому сиденью. – Точно это говно Леху Королева убило?
– Да, он, – кивнул Никита.
– В расход его, Ильич, как ты рассказывал.
– А со мной что будет? – спросил старик.
– Оставайся, работай, как раньше. Скоро карьер откроем, будем камень молоть, а не людей.
– Не надо Комара в дробилку кидать, – сказал Никита. – Я Начальнику скажу, что приехал, вас увидел и сбежать успел, а без трупа мне не поверят.
– Ладно, – после недолгих раздумий ответил блондин. – Езжай давай, уговор про Начальника в силе.
– А ты, Ильич, меня не сдашь?
– Я с Начальником не встречусь. А встречусь, что скажу? Что Левого помогал убивать? – почти с обидой ответил старик.
Никита еще раз взглянул на труп; сидя в вагончике, хотелось перед смертью ему в глаза посмотреть. Мол, прав ты был, Левый, а я хитрее. Только настоящие мертвые были скучные, тяжелые и совсем одинаковые. Уже не боясь запачкаться, он сбросил Комара с переднего сиденья, чтобы переложить в багажник.
– Не затолкаешь, давай назад уложим. – Ильич единственный вызвался помочь, и с его сноровкой дело пошло быстро. – Надо бы его накрыть чем-нибудь. Погоди, сейчас тряпку принесу.
Ильич вернулся из вагончика со старым шерстяным одеялом, какие выдают на турбазах и пионерских лагерях, накрыл им Комара, заботливо подоткнув концы, чтобы не слетело.
– Тебе бы тоже ватник какой-нибудь надо. – Старик кивнул на измазанную кровью куртку Никиты.
– Не надо, я наизнанку выверну.
«Шестерка» никак не хотела заводиться, кашляла и глохла. В зеркале заднего вида афганцы курили и посмеивались. Потом один поднял пистолет и направил на машину. Никита спиной почувствовал, как осколки попадают в водительское сиденье раньше, чем услышал выстрелы, и так быстро пригнулся, что ударился лбом об руль. Рука искала ТТ, но карман не находился. Сколько пуль осталось, хватит там на всех?
– Спокойно, Плохиш, спокойно! – громко крикнул блондин. – Кто ж тебе поверит, что ты убегал, если машина цела?!
* * *
Из бездонных снов его вытянула чья-то рука; она его не трясла, а плавно раскачивала.
– Ты как, Малой?
– Отлично, – пытаясь открыть невыспавшиеся глаза, ответил Никита и, увидев перед собой Начальника, быстро сел на кожаный диван.
– Слышали? Отлично! – рассмеялся Начальник, обращаясь к двум бандитам. – Мне бы десять таких парней, я бы за год всю область под себя подмял. Кормили его? Есть хочешь? Клава еще не приехала? Как придет, скажи ей, чтоб сообразила кофе с бутербродами какими-нибудь. А че пацану переодеться не предложили? Сходи наверх, там в комнате поищи джинсы, кофту.
Бандиты разбежались по приказам.
– Вижу, вижу. Молодец, что сказать, – брезгливо глядя на пропитанные кровью деньги, покивал Начальник и, быстро уронив голову, вдохнул еще. – Я, когда первые рэкетиры на карьер пришли, растерялся, а потом разозлился, и на второй раз мы их с пацанами в дробилку затолкали. И вот в тот момент я понял, что это можно. Мало кто тогда понимал, я вот понял, ты вот понимаешь, а другие не знают, что все сейчас можно.
Взгляд у Начальника был нечеловеческий. Оставалось только кивать и надеяться, что ничего неожиданного он не сделает.
– Ты всех сильней, все, что хочешь, делаешь, и все получается. Когда это все вот здесь. – Начальник затряс ладонью, указывая непонятно куда – на голову или на сердце. Потом улыбнулся и уставился в стол, выстраивая шеренги белых дорожек. – А Левый, говоришь, поехал на карьер и не вернулся?
