– Это нетрудно устроить.
Фалько отошел от перил.
– А каков капитан «Маунт-Касл»?
– Фамилия его Киро́с. Астуриец…
– Это мне известно. Пока летел в Тетуан, прочел его досье.
– Ну, тогда вам полезно будет узнать, что он каким-то колдовским образом долго ускользал от наших кораблей. От нас и от наших итальянских кузенов. Покуда удача ему не изменила… Он живет на борту своего «купца», на берег сходит редко. Только чтобы пошевелить республиканского консула.
В памяти Фалько свежи еще были сведения о «Маунт-Касл» и о капитане Фернандо Киросе. Он успел выучить все это наизусть на пути из Севильи в Тетуан, когда читал справку, чтобы не вступать в разговоры с чересчур словоохотливым английским пилотом. Семь месяцев «купец» и его экипаж играли в Средиземном море в прятки с гидросамолетами, базировавшимися на Майорке, с франкистскими крейсерами и итальянскими субмаринами, уходя от них в безлунные ночи и туманные дни, вывязывая затейливые кружева между Валенсией, Барселоной, Одессой, Ораном и Марселем. Шли под трехцветным флагом Республики, маскировались под англичан, норвежцев или панамцев, доставляя по назначению уголь, продовольствие, технику, оружие. А теперь везли в трюмах последнее золото из государственного банка Испании.
– Упрям как баран, – добавил Рексач. – Упрямства больше, чем соображения. Но – хороший моряк.
– Что известно о красных агентах?
– Они сошли на берег и живут в отеле «Мажестик» неподалеку от берега. Тамошний директор мне знаком – от него и знаю. Их трое – политкомиссар-испанец и двое иностранцев, мужчина и женщина.
– Что это еще за мужчина? – поинтересовался Фалько: раньше о нем речи не было.
– Мы думаем, русский, хотя по виду больше смахивает на англичанина или американца. Фамилия – Гаррисон. Представляется журналистом, но этим никого не обманешь. Женщина, вероятно, русская. Блондинка, на вид тридцати нет.
Фалько секунд пять помедлил, прежде чем задать новый вопрос:
– Что о ней известно?
– Мало… Паспорт на имя Луизы Гомес, по-испански говорит безупречно. – Рексач сигарой нарисовал в воздухе дугу. – Ночует у себя в номере, много заказывает.
– Почему они сошли на берег?
– По международному регламенту судам воюющих государств в нейтральных водах запрещено передавать и принимать сообщения по радио… Ну и потом, на суше легче действовать. Больше свободы движений.
Фалько машинально дотронулся до кармана, где лежал портсигар, но доставать его не стал. В голове шла сейчас напряженная работа – во всеоружии опыта и здравого смысла он сортировал по значимости, расставлял по степени важности воспоминания, чувства, задачи, угрозы. Ошибки убивают, холодно подумал он. Впрочем, одни ошибки убивают чаще и легче, нежели другие. А Танжер при всем своем космополитическом облике и атмосфере, при обилии чужестранцев, сидящих за столиками его кафе, только кажется нейтральным: это территория противника. Здесь лучше бы не ошибаться.
– Полагаю, они у вас под постоянным наблюдением? – спросил он спокойно.
Рексач прижмурил белесый студенистый глаз:
– Как вы можете сомневаться? Обидно даже… Хотя они, в свою очередь, тоже пытаются следить за мной. Рассчитывают на помощь моего коллеги с той стороны, резидента республиканской разведки по имени Истурис: он красный до самых потрохов, но малый неплохой. И доктор приличный. Мы с ним отлично ладим – до определенных пределов, разумеется. – Он меланхолично уставился на столбик наросшего пепла, припоминая былые славные времена. – Глаз с них не спускаем.
– А те трое как себя ведут?
– Тихо и скромно. Но не прячутся. Разговаривают с капитаном Киросом, с Истурисом и консулом. С редакторами местных газет. Посылают телеграммы в Валенсию, в Париж, в Москву… временами кто-нибудь ужинает в «Бараке», шикарном ресторане возле большой мечети. Гудят, как теперь принято говорить, в баре отеля «Минзах» напротив моего офиса, а одного из них видели вечером в казино. Хоть и марксисты, а деньги швыряют без счета: каждый номер в «Мажестик» стоит восемьдесят долларов в сутки… И совершенно точно известно – этот самый испанец, политкомиссар Хуан Трехо, пьет как лошадь.
– Вы перехватываете их депеши?
Рексач улыбнулся, как лис, уже просунувший лапу в дверь курятника:
– Бывало, но они используют коды, к которым у нас пока нет ключей… Трехо открытым текстом направил несколько донесений в главный штаб республиканского флота и правительству в Валенсии, однако там не было ничего заслуживающего внимания.
Фалько удовлетворенно кивнул:
– Вы многое успели за несколько дней.
– Надо же понимать, откуда ноги растут. Я живу в Танжере и знаю, кому следует сунуть несколько франков. – Он снова сощурил глаз. – Понимаете, о чем я?
– Чего уж тут не понять…
Рексач выбрался из-под прикрытия двери и протянул Фалько визитную карточку с номером телефона.
– Не злоупотребляйте этим и лишнего не говорите, – сказал он. – Линия не защищена. Во всем прочем я в полном вашем распоряжении… Такие мне даны инструкции.
Он попыхтел сигарой и взглянул на нее недовольно, потому что ветер слишком быстро рассеивал дым.
– Попробуете прощупать капитана «Маунт-Касл»?
Фалько не разомкнул уста. Рексач скорчил лукавую гримасу:
– Господи боже… Чего бы я не отдал, чтоб поприсутствовать при этом…
Он расхохотался и, зажав сигару в зубах, оперся обеими руками о перила.
– Чудесно будет, если выгорит эта затея с пароходом и содержимым его трюмов… – добавил он чуть погодя. – Надеюсь, вам выделили на это средства… Если капитан согласится, то возьмет за это очень дорого, – в белесых глазах сверкнула искорка алчности. – Вы уже решили, где будете с ним встречаться? Я мог бы вам посодействовать…
Фалько качнул головой. На потайном дне его чемодана лежала шифровка Томаса Ферриоля. Пять часов назад, едва лишь он приземлился в Тетуане, ее вручил ему полковник Бегбедер, верховный комиссар испанского Марокко. Платежное поручение на полмиллиона франков.
– Не обижайтесь, но вас я бы предпочел не впутывать в это дело.
Рексач сморщил лоб. Он был явно обескуражен.
– Хотите сказать, я слишком заметная фигура?
– Что-то в этом роде.
– Ну, ясно, – лицо Рексача разгладилось. – Понимаю.
– Я сам найду подходы.
Агент глядел на него с любопытством:
– У вас на примете есть кто-то подходящий?
– Есть. – Фалько опять принялся рассматривать корабли. – Кое-кто есть.
Бисмиллях аль Рахман аль Рахим. С ближайшего минарета, разлетаясь по лабиринту Касбы, доносился голос муэдзина. Крутой склон упирался в узкую ухабистую улицу Зайтун. По улочкам, похожим на крытые галерейки, Фалько прошел с особой осторожностью: опасно, когда темнота чередуется с ярким светом, – такие внезапные перепады могут ослепить.
