– То есть совершить самоубийство, – подытожил моряк.
Консул пренебрежительно скривил губы:
– Если попадут к нам в руки за пределами Танжера, все трое, боюсь, будут расстреляны. – Было видно, что подобной перспективы он совершенно не боится, а совсем наоборот. – Включая, конечно, и русскую. – Он взглянул на Фалько, словно у того был ключ к этой загадке: – Какого дьявола влезла в наши дела женщина?
– Тамошние бабы непредсказуемы, – холодно ответил тот. – Может, и ей надоело стирать и гладить.
Консул взглянул на него, открыл было рот, чтобы ответить, но передумал и решил поразмыслить над этим. Зато подал реплику Навиа:
– Если накрою «Маунт-Касл» залпом, команда, скорей всего, потонет вместе с ним.
Фалько помедлил три секунды, прежде чем спросить:
– А с теми, кто выживет и кого выловите из моря, что будет?
– У меня приказ. Команду взять под арест, потом отправить в тюрьму. Их будут судить. Этих троих – расстрелять.
– И вы этот приказ выполните, если доведется?
Моряк уперся в него тяжелым взглядом:
– Вас это не касается.
Консул покачал головой с преувеличенной скорбью по поводу предстоящего.
– Не хотел бы я оказаться на месте тех троих, – сказал он, обращаясь к Фалько. – А вы уверены, что они намерены до конца разделить судьбу «Маунт-Касл»?
Фалько на миг призадумался. Или изобразил раздумье. В открытое окно долетал уличный шум.
– Уверен, – кивнул он наконец. – Как бы то ни было, американец и русская – агенты НКВД. Люди дисциплинированные и твердые. И выполняют приказы, какими бы они ни были.
– Иными словами, вы считаете, что, если вечером наш план провалится, они заставят капитана Кироса выйти в море?
– Уверен.
– Ну, а что с третьим? С этим комиссаром? Трехо, кажется?..
Фалько откинулся на спинку стула, стряхнул с брючины пылинку и устремил безмятежный взгляд за окно. Потом опустил веки, как ястреб, оставивший внизу расклеванные останки своей добычи.
– А-а, этого можно в расчет не брать, – ответил он осторожно. – По моим сведениям, он сошел на берег и не рвется назад. Не удивлюсь, если откажется вернуться на судно или вообще дезертирует, прежде чем развязка станет неизбежной.
– Дезертирует? Гм… В самом деле?..
– Все может быть.
Ложечка запорхала в пальцах консула.
– Располагаете конкретной информацией на этот счет?
– Нет.
– Значит, просто предположения?
– Вот именно.
После мысленного поиска доказательств консул повернулся к Навиа:
– Отданные вам приказы остались прежними, не так ли? И надеюсь, ваши намерения тоже не изменились?
– Нет, – ответил моряк. – Когда «Маунт-Касл» выйдет за пределы трехмильной зоны, я подниму сигнал «Застопорить ход». Не подчинится – обстреляю. Ответит огнем – потоплю.
Все варианты он перечислил с профессиональным спокойствием. Без уверток. Консул наконец оставил в покое ложечку и подался к нему:
– А какая там глубина?
– По лоции – сорок-шестьдесят метров. Надо, чтобы он затонул там, где потом им смогут заняться водолазы.
У консула заблестели глаза. Все распрекрасно-хорошо, говорило его довольное лицо, и никакого риска для него лично. В порту ли, в открытом ли море – ответственность ляжет на других. И он сможет по-прежнему посещать кантри-клуб, не опасаясь косых взглядов своих коллег-дипломатов.
– У нас все козыри, – сказал он оживленно. – И красный капитан это знает. Сегодня вечером сорвем банк. Причем мирно и разумно.
Фалько кивнул в сторону Навиа:
– Кирос требует, чтобы присутствовал и наш командир.
– Ну разумеется, – обаятельно улыбнулся консул. – Моряку с моряком всегда проще договориться. Не так ли?
– Может быть, – уронил Навиа.
– Твердо рассчитывайте на мое содействие. На самую заинтересованную поддержку. Но поймите – я не могу влезать в это дело открыто… Если, не дай бог, оно не выгорит и произойдет скандал, наше консульство должно оказаться ни при чем. Это ведь ваше задание, сеньоры? – Он взглянул на Фалько с надеждой и недоверием: – И в первую очередь – ваше? Полагаю, вы всё предусмотрели.
– Всё.
– А для гарантии успеха, – кивнул Навиа, – выделена абордажная группа.
Консул в явной растерянности поднял брови:
– Абордажная?
– Ну, или штурмовая.
– О боже… Будет перестрелка?
– Не обязательно.
Вслед за тем моряк рассказал о предстоящем в подробностях. Как только капитан Кирос подпишет документ о добровольной сдаче судна Армаде, двадцать человек с оружием под командой надежного офицера проникнут на «Маунт-Касл» с моря. Кирос уже составил список самых опасных членов экипажа, которых надо будет нейтрализовать. Тех, кто не захочет оставаться на судне, отпустят на берег – и на все четыре стороны.
– Дальнейшая их судьба – забота консульства, – пояснил Фалько.
Консул, немного успокоившись, кивнул. Он смотрел на свои руки, словно желал убедиться, что они у него чистые.
– Да-да, конечно. На этом этапе мы сможем вмешаться совершенно открыто. Это уже будет гуманитарная акция.
– А особый гуманизм проявите по отношению к Киросу.
– Разумеется. Сделаем все, что в наших силах.
– Вы получили инструкции относительно его семьи?
– Мы этим занимаемся. Капитан может воссоединиться с женой и дочерьми в Португалии или во Франции. Где захочет.
Фалько кивнул:
– Я скажу ему.
– Готовим паспорт. А деньги?
– Получит, как только подпишет бумагу.
Консул явно хотел сказать что-то еще, но не решался. Снова взял и принялся вертеть ложечку. Фалько поборол искушение вырвать ее и выбросить в окно.
– А если подпишет, как вы думаете поступить с коммунистическими агентами? – спросил консул, выделив слово «вы». – Они будут на борту?
– Вряд ли. Обычно они ночуют в отеле.
– И что вы намереваетесь с ними делать?
Фалько переглянулся с Навиа, который остался непроницаем и безмолвен. Выпутывайся сам как знаешь, прочел Фалько в этом молчании. Мокрые дела – это по твоей части. Мне в море и без того мокро. Мое дело – кораблем командовать.
– Пока еще не знаю. – Фалько сделал вид, что размышляет. – Или не всё знаю.
– Ликвидировать их, – брякнул консул, словно приняв трудное решение. – Ну, или что-то в этом роде.
