Вернулась к активной деятельности в Испании или еще где-нибудь.
Не верю, сказала она, что мы и вправду любили друг друга.
– Господин адмирал, если что-нибудь узнаете о ней, скажете мне?
Стеклянный глаз и глаз здоровый прочертили траекторию взгляда, выражавшего подозрение и осуждение.
– Даже не подумаю! – последовал раздраженный ответ. – Эта женщина тебя больше не касается.
Адмирал сделал знак бармену и вытащил было бумажник, намереваясь расплатиться, но по здравом размышлении и после краткого колебания спрятал обратно.
– Давай раскошеливайся.
– Как всегда…
– Отвечать следует: «Слушаюсь, господин адмирал».
– Слушаюсь, господин адмирал.
Адмирал провел пальцем по седым усам. С задумчивым видом.
– Тем более я сильно сомневаюсь, что мы услышим о ней снова, – сказал он и добавил, помолчав: – В Танжере она осрамилась еще почище тебя. Если вернулась в Москву…
И снова замолчал. С улицы донесся гром духового оркестра. Посетители гурьбой потянулись на улицу. В дверях отеля послышались аплодисменты.
– Прибыл каудильо, – сказал адмирал, оборачиваясь к двери. – Мне надо быть на трибуне. Скромненько так постоять, в сторонке, но чтобы те, кому положено, видели. Ты не пойдешь смотреть парад?
Фалько ответил ему выразительным взглядом. Адмирал сунул портфель под мышку и взялся за шляпу.
– Запомни: Биарриц. Ты должен быть там через два дня.
– Слушаюсь, господин адмирал.
– Так-то лучше. Вот и слушайся.
Фалько, потягивая коктейль, остался наедине с барменом в почти пустом баре. Появившаяся пара – красивая дама в трауре и ее тучный спутник – села на диван в глубине. У дамы были впечатляющие формы, а юбка, которая кончалась чуть ниже колена, открывала красивые ноги в темных чулках.
– Ты, Леандро, я вижу, тоже на парад не пошел? – спросил Фалько.
– Не пошел, дон Лоренсо, не пошел… – Глаза на меланхолическом лице по-прежнему искрились лукавством. – Каждый должен быть на своем посту. Я служу отчизне здесь.
– Отчизне и мне. С шейкером наперевес сражаешься с гидрой марксизма и дрянным пролетарским пойлом.
– Вот просто сняли у меня с языка…
– Тогда сделай мне еще одну хупа-хупу.
– С орухо?
Фалько посмотрел на даму, которая задержала на нем взгляд пятью секундами дольше, чем допускали правила благопристойности. Поправил галстук и пригладил волосы. На лице его заиграла плотоядно-озорная улыбка волка, увидевшего в лунном свете овчарню, заполненную разнообразными деликатесами.
– Ну, что ж поделаешь, Леандро? Валяй с чем есть.
