— Женька, погоди, не дергайся, — начала Лора, — давай вначале сообразим, куда она могла пойти…
— Не знаю — она никогда раньше не убегала от меня…
— Может, она просто пошла к кому-то в гости? — предположила Лора.
— Да нет, что ты… какие гости? — с досадой ответила Женя, продолжая озираться, и вдруг, пораженная смутным воспоминанием, вскрикнула: — Машина! Тут же была машина!
— Куда ты? Какая машина?
— Ты разве не помнишь? Тут же стояла черная машина! Вот, смотри! — И Женя, подойдя к краю детской площадки, показала на четко отпечатавшийся на сырой земле след колеса. — Вот здесь! Она стояла здесь! Неужели ты не заметила?!
Лора вытаращила глаза.
— Что ты хочешь сказать? Что ее увезли на машине?
— Не знаю, — в отчаянии проговорила Женя, — но я хорошо помню, что все время, пока мы тут сидели, еще до твоего прихода, эта машина торчала здесь. Мне даже кажется, что она была здесь и вчера, и позавчера…
— Тем более! Женька, не сходи с ума… Эта наверняка машина кого-то из жильцов. Лучше пойдем и поищем ребенка в той стороне.
Они бросились на ту половину двора, где обитатели дома гуляли с собаками, и обошли уже начинавшие желтеть кусты.
— Вы не видели девочку, маленькую, в красной панамке? — задыхаясь, спросила Женя у пожилого мужчины в плаще, державшем на поводке кривоногую таксу.
— Нет, — ответил тот улыбаясь, — Мы с Микой девочек не видели… — И только сейчас заметив их испуганные и расстроенные лица, спросил: — А что, пропал ребенок?
Женя не ответила. Они кинулись назад, и хозяин таксы удивленно и встревоженно посмотрел им вслед.
— Ее нигде нет… — в отчаянии проговорила Женя, когда они, обежав весь двор, вернулись на детскую площадку. — Что делать?
— Слушай, Женька, — начала Лора, — если ее действительно похитили…
— Смотри! — вдруг крикнула Женя. — Не хватает одной формочки!
— Что?
— Их было пять. Пять, понимаешь? А тут четыре. Одной не хватает — синей!
— Женя, успокойся… Какое это имеет значение? Оставь ты эти формочки — надо идти домой.
— Домой? — переспросила Женя и тут же с ужасом представила себе, что будет, когда узнают родители.
— Если ее похитили, тебе позвонят — так всегда бывает.
— Зачем? — спросила Женя помертвевшими губами.
— Ты что, не понимаешь? Ее же не просто… они же наверняка… ну, я имею в виду… Для чего похищают, по-твоему? Ради выкупа.
Женя дико посмотрела на подругу.
— Ты думаешь?..
— Ничего я не думаю… Это тыдумаешь… Но все равно, иди, а я побуду здесь — вдруг она откуда-нибудь появится?
Звонок раздался сразу, как только она переступила порог квартиры. Она бросилась к аппарату и, сняв трубку, заметила, что по коридору из кухни к ней направляется мать, беспокойно вглядываясь в полумрак прихожей.
— Да! Я слушаю, — выдохнула Женя, стараясь справиться с бешено бьющимся сердцем.
В трубке отчетливо послышались звуки улицы, и довольно молодой и совершенно незнакомый ей мужской голос быстро проговорил:
— Если хочешь получить свою девку живой, будешь делать то, что тебе говорят. Поняла?
— Да.
Под напряженным взглядом матери она старалась отвечать как можно спокойнее.
— Во-первых, никому ни слова. Никому, поняла? Если скажешь ментам, девку не получишь никогда, ясно? Во-вторых, дай номер своей мобилы и побыстрей.
Женя продиктовала номер.
— Теперь слушай внимательно. За девку ты мне должна сто тысяч. Собирай баксы, а через пару дней я позвоню и скажу, куда их привезти. Если все сделаешь как надо, девку получишь без проблем. Все.
И повесил трубку.
— С кем ты говорила? — спросила Валентина Георгиевна, тревожно вглядываясь ей в глаза. — Где Маша?
— Мама, с ней все в порядке… — выдохнула Женя. — Надо только…
— Что? — с нарастающей тревогой спрашивала мать. — Женя! Что — «надо только»?
— Сто тысяч.
— Ка… какие сто тысяч? Что ты говоришь?
Женя молчала.
— О Господи, — простонала Валентина Георгиевна и тяжело опустилась на стул.
Женя бросилась за нитроглицерином, и в этот момент открылась дверь отцовского кабинета.
— В чем дело? — спросил Василий Демьянович, сдвинув на нос очки и строго посмотрев на жену.
— Машу… Машу… — бормотала та, глядя на него расширившимися от ужаса глазами.
— Что такое? — резко произнес он и обернулся к Жене, спешившей к матери с маленьким стеклянным тюбиком в руке. — Что такое с Машей?
14
Разговор с капитаном Гулиным не клеился. Вначале он потребовал фамилию и адрес Лоры, и Женя никак не могла понять, зачем это нужно.
— Вы говорите, девочка пропала в тот момент, когда ваша подруга заслонила ее от вас?
— Да, — ответила Женя.
— То есть она все время была в песочнице у вас на глазах?
— Ну конечно. Я еще спросила ее, не холодно ли ей.
— И рядом с ней никого не было, вы уверены?..
— Рядом — никого, но я же говорю — в нескольких метрах от песочницы стояла машина…
— О машине потом. Вы мне скажите сперва — эта подруга… что она делала в вашем дворе? Ведь она, если я правильно понял, не живет в этом доме?
— Не живет. Но, послушайте, — Женя сделала нетерпеливый жест, — при чем здесь моя подруга?
— Ответьте, пожалуйста, на вопрос.
Женя досадливо поморщилась.
— Боже мой, не знаю. Я не понимаю, какое это имеет значение? Она здесь совершенно ни при чем…
— Я понял, понял, не волнуйтесь…
Женя бросила на него негодующий взгляд.
— Я не могу не волноваться — неужели вы не понимаете? У меня похитили трехлетнего ребенка, а вы, вместо того чтобы заниматься делом, задаете дурацкие вопросы про подругу…
— Послушайте, — возмутился Гулин, — я же не на свидание хочу ее пригласить! Ваша подруга появилась во дворе по причине вам неизвестной и загородила от вас ребенка… Она же первая и навела вас на мысль, что это похищение!
— Она же не нарочно ее загораживала!
— Вот это я и хочу проверить. И как можно быстрее, потому что нам очень дорого время. А для этого мне надо знать…
Женя покачала головой.
— Все это безнадежно.
— Вы о чем?
— Нет, это я так… Что вы сказали? Подруга? Я не знаю, что она здесь делала. Я не успела ее об этом спросить. Но я еще раз повторяю — она здесь ни при чем. Мы знакомы пятнадцать лет, мы вместе учились, и ей совершенно незачем…
