— Все сказала? — устало спросил он, когда словесный поток иссяк. — Теперь послушай. Если парень один раз переночует у меня, ничего с ним не случится. И с тобой тоже. Ты же хотела отдохнуть, вот и отдыхай.
— Я бы вообще от вас отдохнула. Насовсем. Достал меня твой сыночек со своими двойками и хамством родной матери.
— Заниматься надо парнем, тогда и двоек не будет.
— Ой-ой-ой! Кто бы говорил! Тоже мне заниматель нашелся. Вот и забрал бы его к себе. А я посмотрю.
— Ну все. Хватит. Завтра же приеду за его вещами.
— Давай-давай. Ты что, бабу нашел?
— Все, пока.
— Значит, нашел. Ой, мамочки, прямо умора! — прыснула она. — Какая же баба тебя вынесет да еще с таким подарочком!
— До завтра, — проскрежетал Гулин и положил трубку.
— У тебя отвертка есть? — спросил он, обращаясь к Татусе.
— Кажется, есть. Сейчас посмотрю. Договорился?
— О чем?
— Про Димку.
— Да. Заберу его к себе.
— Может, пусть себе спит спокойно? Куда ты его потащишь на ночь глядя? И сам тоже оставайся…
Татуся смутилась и быстро добавила:
— Димка — в комнате, на маленьком диванчике, а ты — на кухне.
— Вообще-то я хочу забрать его насовсем…
— А-а… Ну и правильно! Я тебе помогу, если хочешь, конечно…
— Хочу, — ответил Гулин и сказал себе: «Ну ты даешь, мужик!»
— Значит, остаетесь?
— Не знаю… Неудобно как-то…
— Чего тут неудобного? Не будить же ребенка среди ночи! — воскликнула Татуся и, торопясь перевести разговор на другую тему, добавила: — Отвертку, говоришь? Вот. Такая подойдет?
— Вполне, — бросил Гулин и поспешил скрыться в прихожей.
Женя, слышавшая весь разговор, затащила Татусю в ванную и быстро шепнула:
— Все отлично. Продолжай в том же духе. Спроси у него что-нибудь про работу.
— Что про работу? — зашипела Татуся. — Я в этом ничего не понимаю!
— Какая разница! Тебе надо его разговорить, а то останетесь вдвоем и что будете делать? Спроси, может ли он помочь найти Митиного брата. Поняла? Спроси обязательно!
Они вышли из ванной и столкнулись с Гулиным.
— Все, починил, — сказал он и протянул Татусе отвертку.
— Спасибо! А то я замучилась с этой розеткой. Садись. Хочешь еще чаю? Или, может быть?.. Давайте еще выпьем!
— Хорошая мысль! — поддержал Митя и налил всем коньяку. — За что пьем?
— За то, чтобы Андрей всегда возвращал похищенных детей их родителям. Ты занимаешься только детьми?
— Если бы! — хмыкнул Гулин.
— А чем еще?
— Много чем, — уклончиво ответил он.
— То есть ты и взрослых тоже ищешь? Может, ты тогда поможешь найти Митиного брата?
Гулин взглянул на Митю.
— А что с твоим братом?
— Это старая история, — неохотно проговорил Митя и нахмурился.
— Насколько старая?
— Митин брат пропал около трех лет назад, — вмешалась Женя и неожиданно встала. — Татка, пойдем в комнату — пусть они поговорят.
— Ты чего? — шепотом спросила Татуся, когда они вошли в комнату, где спал Димка. — Зачем ты это затеяла? По-моему, Мите это не понравилось.
— Боюсь, что да.
— А почему, как ты думаешь?
— Потому что он не хочет ввязывать в это дело милицию.
— Тогда зачем же ты?..
— Так нужно.
— Кому?
— Я тебе потом объясню… А пока продолжай в том же духе.
— Ну тебя, Женька! Я теперь не знаю, о чем говорить…
— Спроси, чем он сейчас занимается.
— Он же не скажет!
— А ты спроси как-нибудь так, не впрямую.
— Ну не знаю, попробую. Пошли?
— Давай еще чуть-чуть подождем — пусть они поговорят.
Когда они вернулись в кухню, Гулин что-то торопливо записывал на салфетке.
— А где же блокнот? — улыбаясь спросила Татуся. — Разве сыщики не носят с собой блокнот?
— Обязательно. Блокнот и лупу, — рассеянно ответил Гулин, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез.
— А правда, что сыщики всегда рисуют схемы, когда расследуют убийства?
— Правда, — кивнул Гулин и вспомнил, что накануне просидел чуть ли не полночи, вычерчивая фломастером стрелки от фамилии одной жертвы к другой.
— А про эти мидовские убийства ты что-нибудь знаешь?
— Еще бы!
— В смысле, ты их расследуешь?! — удивилась Татуся.
— Типа того.
— Ну, значит, убийцу скоро найдут, — сделала она неловкий комплимент, но Гулин даже не улыбнулся.
— Хорошо бы, — хмуро проговорил он, и в памяти у него опять всплыли проклятые стрелки.
21
Когда Женя с Митей вышли от Татуси, было около двух. В переулке было пусто, и на асфальте лежал тонкий слой чистого снега, и только у выхода из подворотни на нем была заметна цепочка собачьих следов.
Они свернули на Малую Бронную и направились к Садовому кольцу.
— Как тебе Гулин? — спросила Женя.
— Мужик хороший, но ужасно дотошный. Как я ни выкручивался, мне пришлось выложить ему всю подноготную про моего непутевого братца. На самом деле я вовсе не уверен, что к этому нужно было подключать милицию.
В его тоне слышался упрек, и Женя, взяв его под руку, тихо сказала:
— Ты прости, что я натравила его на тебя… Но ведь пока не будет официального заявления, или как там это называется, он не станет этим заниматься… Я права?
— В общем, да… наверное…
Несколько минут они шли молча.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
Женя не ответила.
— Что с тобой?
— Ничего…
— Я же вижу…
Женя остановилась и, посмотрев ему прямо в глаза, тихо сказала:
— Митя, я знаю, кто убийца.
— Что?
— Ты слышал. А я не оговорилась.
— Шутишь?
— Нет.
— И кто? — недоверчиво спросил он.
— Я этого сказать не могу. Во всяком случае, пока.
— Почему?
— Не могу.
Митя помолчал.
— А Гулину ты сказала?
