– Ночью подползали какие-то умники, – поясняет Колун. – Вот там, на пригорке лежали. Смотрели, слушали. С рассветом умотали на фиг.
– Чего не сказали-то?
– Будить тебя не хотели, и так уже на зомби скоро будешь похож. Не парься, штаб в курсе. Ничего путного они тут все едино не углядели бы…
– А в других местах?
– И там тоже всякие деятели ползали. Грамотно, скажу я тебе, – видать, не обычный сброд привлекли. Но с тем же самым успехом. Тут тоже, знаешь ли, не первоклашки собрались…
Я ничего не успеваю ему ответить – над головой что-то неприятно вжикает!
И от мешков с песком на бруствере летит пыль.
Удар – и кубарем качусь по дну окопа. Кружка с недопитым чаем летит куда-то в сторону.
– Снайпер!
Тотчас же длинной очередью грохочет пулемет. Его поддерживают автоматы охранения – надо полагать, ребята что-то там углядели.
– Командира в тыл!
Хм, легко сказать, а сделать-то это как?
По нам тотчас же врезали из кучи стволов – голову над окопом просто не поднять. Что-то бахает, и над бетонным колпаком пулеметной точки поднимается пыль. По ней чем-то суровым долбанули. Осекается гулкий грохот «ПКМ». Но секунда, и он снова открывает огонь.
– Противник на семь часов! Удаление триста!
Хватаю радиостанцию.
– Здесь Беглец! Общая команда – «шесть».
Это переход на запасную частоту. Сбросим на какое-то время вражеские «ушки». Но с прежней частоты уйдут не все, несколько человек будут имитировать активный радиообмен, сбивая с толку слухачей противника. Пока они там допрут… А через некоторое время и эту частоту сменим.
– Вариант – два! Подтвердить получение!
То есть осада и перестрелка на дистанции. Пока к нам никто активно не суется, только стреляют. Стало быть, соответственно и отреагируем. Молчит большинство нашего тяжелого вооружения.
Рев мотора – из ворот вылетает «Барс». Закладывает вираж около окопа, во все стороны летят дымовые шашки. Это, простите, какого хрена?
– Командира – в тыл! – рявкает вторично Колун.
Гулко бьет автоматическая пушка броневика.
Меня резко вздергивают с земли и волокут под прикрытие брони. Кто-то стучит прикладом по борту, и бронемашина медленно пятится к воротам.
Разрыв!
Совсем рядом. По броне барабанят осколки, что-то противно визжит над головой.
С хрипом оседает на землю один из сопровождающих. Меня что-то сильно толкает в плечо. Наклоняюсь и хватаю лежащего за разгрузку – там специальная петля для этого присобачена. Чья-то рука протягивается из-за спины и хватает его просто за ремень.
Так нестройной толпой и вваливаемся под прикрытие ближайшего бокса. И я тотчас же плюхаюсь на песок – перевести дух!
Тут проще – железобетонные стены пулями легкой стрелковки не пробиваются.
Тотчас же сбоку выскакивают шустрые парни с носилками, взваливают на них тело бойца и скрываются за углом.
– Что с вами? – присаживается на корточки передо мной молоденькая девчонка – медик.
– Сюда что-то толкнуло… – указываю рукой.
Она наклоняется, покачивает головой, протягивает руку, и мне на ладонь падает еще теплая исковерканная железяка.
– Повезло вам – рикошет, наверное! В ремне застряло.
– Может быть… – поднимаюсь с земли и закидываю автомат за плечо. – Ладно, неча мне тут рассиживаться!
Бегом к казарме, под ногами скрипит песок. Глядя по сторонам, не вижу никакого беспорядка. Да и вообще никого не вижу – все попрятались. Мало ли… шальные пули… они такие… шальные, словом. Куда угодно могут залететь.
А за мной следом бегут еще два бойца. Оружие наготове, зорко всматриваются во все укромные уголки. Колун – его работа!
Он сейчас остался у ворот, позиция крайне важная, так что лично сопровождать меня не может. Да и не должен – как-никак командир роты! У него есть личный состав, вот им он сейчас и рулит. Но эту парочку ребят он ко мне все же приставил!
Второй этаж.
К окну близко не подхожу, все прекрасно видно и из глубины комнаты. Неча тут маячить, давешний снайпер, поди, только этого и ждет.
Массированный огонь открыли в основном по окопам и железобетонным пулеметным колпакам. Все прочие огневые точки пока никак себя не проявили, вот по ним никто и не стреляет.
На полу стоит обыкновенный полевой телефон – связь с дежурным. Все верно, это уж не подслушаешь по радио!
– Обстановка?
– Имеем двоих двухсотых. Трехсотые – пять. Противник сосредоточил огонь именно на пулеметных гнездах, по ним работают гранатометами. Ответным огнем подавлено свыше десяти огневых точек. По предварительным данным, потери с той стороны могут составить свыше двух десятков человек. Визуально на поле и опушке леса наблюдается более десяти неподвижных тел.
– Минометы?
– Пока отмечено только четыре коротких серии мин – по десять – двенадцать штук в залпе. Основные цели – окопы на въезде и выезде.
Странно…
Почему они не пробуют пробить бреши в стенах боксов и гаражей? В то, что они по-каппелевски, в полный рост, будут атаковать обстреливаемые сейчас позиции, не верю ни единой минуты. Там открытая местность…
«Здесь везде – открытая местность!» – резонно возражает внутренний голос.
Тем более странно!
Если взглянуть на карту, строения образуют букву «Г». Въезды расположены у основания буквы и у конца перекладины. В углу находится ремзона. А развалины собственно жилого городка – они за территорией части, метрах в трехстах. Напротив ремонтной зоны, там в стене имеется калиточка.
Странное дело, но вот как раз из домов пока никто не стреляет…
Нас отвлекают к вполне очевидным целям?
Похоже…
– Дежурный!
– Слушаю.
– Перенацелить на развалины жилого городка второй взвод минометчиков. Огня пока не открывать!
Перебираюсь к нужному окну. Чуть под углом смотрю, но в данном случае – пофиг. Так… стекол в брошенных домах давно уже никаких нет, стало быть, и блестеть нечему. Но – пару раз блеснуло! Есть там люди!
– Дежурный – Сверло на связь!
– Тут я, – откликается в трубке сапер.
– Что скажешь про домики? Есть там кто-нибудь?
– Пара единичных сработок вибродатчиков – более ничего. Наблюдатели или снайпер точно где-то там заныкались. Но пока ведут себя прилично, не хамят.
– Что там у тебя?
Я прямо вижу, как он пожимает плечами – странный вопрос!
