– Как только стемнеет, эти мартышки сожрут нас живьем, – продолжает причитать он.
Я оглядываюсь через плечо. Горог прав: обезьянья стая снова здесь. Я уже собираюсь обсудить с ним запасной план, когда что-то врезается великану прямо в лоб. Ему на колени падает алмаз величиной с виноградину.
– Это тебе за твое недоверие, – произносит бестелесный голос.
Сперва появляется голова Кэроль, а затем и все остальное. Она откидывает капюшон на плечи и бросает к нашим ногам мешок. С лицом, раскрасневшимся от возбуждения, она протягивает Горогу его факел и возвращает мне мой кинжал.
– Каньон – это только начало, – сообщает она, сверкая глазами. – Эта Маммона – тоже тот еще цирк. Не знаю, что там происходит, но все дома, которые я видела, полны ловушек: ямы с кольями, подвешенные бревна – все, что только можно придумать.
– Как же ты… – начинает Горог.
– Как я осталась в живых? – подхватывает Кэроль. Нагнувшись к нему, она игриво щиплет великана за щеку. – Ах ты, мой сладенький! Ты все еще не понимаешь, с кем связался, да?
У меня нет настроения участвовать в их играх и забавах.
– Ты уверена, что набрала достаточно? – спрашиваю я, протягивая руку к принесенному ей мешку.
Его вес отвечает на мой вопрос – там, должно быть, несколько тысяч алмазов.
– Ну как? Что скажешь? – спрашивает Кэроль, подняв бровь.
Помимо воли я улыбаюсь.
– Я начинаю думать, что нам, возможно, и правда удастся выбраться из этого чертова места, – признаю я.
Пока не спустилась темнота, мы успеваем набрать с деревьев огромную кучу фруктов. Несколько штук мы съедаем, но большую часть приберегаем на утро. Обезьяны потихоньку придвигаются все ближе, поэтому мы решаем всю ночь нести вахту по очереди. Мне выпадает сторожить первому, и пока Кэроль с Горогом спят, я занимаюсь приготовлениями для нашего путешествия через ущелье.
В мякоть каждого из плодов я вставляю по двадцать пять драгоценных камней, принесенных Кэроль из Маммоны, стараясь не вдавливать их слишком глубоко. Я хочу, чтобы они сверкали в свете утреннего солнца. Когда наступает моя очередь отдыхать, меня сменяет Кэроль. Я тут же проваливаюсь в сон, и он настолько глубок, что когда я снова открываю глаза, мне кажется, что я спал всего несколько минут. Вокруг меня на земле лежат сотни усыпанных алмазами плодов – и две мертвые обезьяны. Очевидно, они пытались подкрасться к лагерю под покровом темноты. Хотя Кэроль и не нравится применять меч, выяснилось, что она очень неплохо им владеет. Она смогла сама избавиться от обезьян, не прибегая к нашей помощи.
Под заливающими каньон солнечными лучами мы приступаем к последним приготовлениям. У нас нет достаточно большой сумки, чтобы унести все фрукты, поэтому я стаскиваю с себя балахон и под завязку набиваю его сверкающими плодами.
– Твоей рясы будет недостаточно, – замечает Горог. – Мы должны взять с собой все фрукты, которые есть. Если они внезапно кончатся посередине ущелья, наша песенка спета.
– Вот, – Кэроль стаскивает через голову свой плащ. – Возьми еще мой.
– Нет, – говорю я. – Мы придумаем что-нибудь другое.
Плащ-невидимка – единственное, что сможет обеспечить Кэроль безопасность во время прохода через каньон. Я не имею права требовать, чтобы она рисковала жизнью ради плана, который может и не сработать.
– Вот только не надо обращаться со мной так, будто я нежный цветочек! – рявкает она. – Мне хочется выбраться отсюда не меньше, чем вам, и я не смогу сделать это одна. Возьми мой чертов плащ!
Я протягиваю руку, чтобы взять его, – и моментально забываю, о чем мы только что пререкались. Впервые я замечаю, что у Кэроль надето под плащом, и буквально теряю дар речи от увиденного.
Горог хихикает. Его слова никогда не теряли своей силы.
– Ах да, я и забыл, что у тебя прикид как у моей матушки!
– Ну да, я же не знала, когда его выбирала, что нам здесь придется убегать от мошек-убийц и отбиваться от обезьян! – Кэроль отряхивает свои бежевые хлопчатобумажные брюки и разглаживает розовую рубашку с короткими рукавами. – Я одевалась так, чтобы мне было удобно.
– И куда ты собиралась в этом пойти? На родительское собрание?
– Это говорит мне парень, который явно компенсирует своим гигантским аватаром какие-то недостатки, – парирует Кэроль. – Может, тебя отшлепать, мелкая ты вонючка?
– О да, пожалуйста! – Горог наклоняется и приподнимает сзади свою повязку.
– Хорошо, хорошо! – кричу я. – Достаточно! Мы здесь не для того, чтобы обсуждать вкусы Кэроль! Если ей нравится одеваться как домохозяйка из Сан-Антонио, это ее дело, и нас оно не касается.
Горог снова разражается хохотом, а Кэроль, словно маленькая девочка, выпячивает нижнюю губку.
– Ненавижу вас обоих, – ворчливо говорит она.
– Ну, если тебе от этого станет лучше, то есть вероятность, что скоро мы будем мертвы, – отвечает Горог.
Разумеется, он говорит это в шутку, имея в виду наши аватары. Но мы с Кэроль моментально трезвеем. Великан по-прежнему не знает, что здесь на самом деле происходит, и сейчас не время раскрывать ему глаза.
– Не-не, никто здесь не собирается умирать, – говорю я, надеясь убедить в этом не только их, но и себя.
– Конечно! – соглашается Кэроль. – Ты придумал блестящий план.
– И вообще, даже если наши аватары действительно скопытятся, это все равно лучше, чем играть в их дурацкую игру, – замечает Горог, кивая на пещеры.
В чем-то он прав. Я до сих пор не могу понять, как кто-то мог по своей воле оставаться в этом ущелье, грабя, убивая и страдая, – и все только для того, чтобы подобраться поближе к Маммоне. Наверняка это хорошие игроки, если они смогли выжить здесь так долго. С тех пор как OW стал доступен для игроков с гарнитурами, прошло около недели. Казалось бы, к этому времени хоть кто-нибудь мог бы придумать другой способ пройти через каньон. Но не придумал. И что пугает меня больше всего – это что за эти короткие семь дней они превратились в то, что я вижу.
Я взваливаю на плечо один из узлов с фруктами, Кэроль берет другой. У Горога в руке рогатка, найденная мной в пещере.
– Ну что, все готовы? – спрашиваю я.
– Еще бы! – говорит Горог.
– Тогда давайте убираться из Доджа, – говорит Кэроль.
– Из какого еще доджа? – не понимает Горог.
– О господи, – вздыхает Кэроль. – Не важно, проехали.
Я ступаю на траву, растущую между стенами каньона, и готовлюсь обратиться с речью к дикарям.
– Эй! – окликает меня Горог. – Мне только что пришло в голову: а ты вообще уверен, что эти пещерные ребята говорят по-английски?
Черт! Об этом-то я и не подумал.
– Конечно, уверен, – лгу я. – На сто процентов!
