– Да, конечно.
Людмила кивнула и, жестом показав мне, чтоб держалась, ушла в кабинет крупного бизнеса. Немолодая, но очень красивая женщина со статью министра или жены президента. Её платье стоило как десять моих стипендий, а прическу и макияж каждое утро делали в салоне. Если кого и брать на важные переговоры, то такую как она.
«Зато у тебя есть я, – напомнил Индис, – и это стоит двадцать уверенных в себе красавиц».
И ведь не поспоришь. Мой глюк и железобетонный повод обратиться к психиатру привлек ко мне внимание члена правления банка. И пусть я стану Золушкой на час, но потом будет, что вспомнить. Решено. Займу у Катьки денег и куплю нормальное платье.
– Вы снова решили пропустить обед, Наталья Игоревна? – строго спросил патриций. – Поберегите желудок. Ему еще восстанавливаться после студенческой диеты.
«Как мило, – проворчал Индис, – и это говорит человек, выросший на лобстерах и черной икре?»
«И супе из-под яиц. Зря ты так. Нормальный он, а не толстосум до мозга костей».
Кажется, Конт успел заметить, как я на мгновение выпадаю из реальности, общаясь с духом, и теперь сверлил меня взглядом еще тщательнее.
– Как раз собиралась уходить. Вы разрешите мне чуть-чуть задержаться? Хочу переодеться к ужину.
– Прекрасная мысль, – одобрительно кивнул патриций. – Я с вами!
Я открыла рот и вытаращила на него глаза. То есть как со мной? В примерочную? Проверить, чтобы лифчик не торчал из—под лямок платья? Чулки тоже поможет выбрать? Разбирается сколько ден нужно, чтобы не слишком дорого и прочно?
– Я знал, что вас это шокирует. Объясню. Затея с переговорами целиком и полностью моя. Еще и придуманная за утро. Раз уж я бесцеремонно вторгся в ваши планы и создал определенные неудобства, то позвольте хотя бы организовать все грамотно. У переводчиков определенный дресс-код, выверенный годами сотрудничества с иностранцами. Я пока работал в Италии с международными компаниями – насмотрелся. Не волнуйтесь. Обычный деловой стиль, но с некоторыми нюансами. Мне проще показать на манекене магазина одежды, чем объяснять вслух. Не разбираюсь я в терминологии. Путаю тренч с кардиганом.
«И заодно предусмотрительность с распутством, – прокомментировал Индис, – да он под юбку тебе залезть мечтает! Терпения нет дождаться вечера? Придумал способ, как пристать с домогательствами быстрее?»
Я сильно сомневалась, что интересую патриция, как женщина. Во-первых, куда мне до Марии Изабеллы? И во-вторых тоже. Все равно, что с элитной минеральной воды перейти на жидкость из колонки где-нибудь в частном секторе на окраине города. Чтобы с ароматом сероводорода и тяжелыми металлами.
«Тормози, Наташа, – запыхтел дух. – Тебе срочно нужно что-то делать с самооценкой. А то ты договорилась до примесей сероводорода. Знаешь, что? А фиг с ним, пусть лезет под юбку, только сначала эту юбку купит».
Я почувствовала, как у меня вытянулось лицо. Натурально нижняя челюсть отвалилась. Конт принял реакцию на свой счет и продолжил уговоры:
– Предупреждаю сразу, что в магазине рассчитываюсь я. У нас все-таки официальное мероприятие. И я, как работодатель – обязан обеспечить вас формой. Без синих платков с логотипом ТФКБ, разумеется.
Выправилось настроение у патриция. Шутил на каждом шагу. Не скрою, было приятно видеть, как блестят его глаза и на губах расцветает мимолетная улыбка. Он становился еще человечнее, чем на ужине в кафе, пусть и говорил снова только о работе.
– Хорошо, – выдохнула я, надевая кофточку поверх платья. – Куда поедем?
– Здесь недалеко, – ответил Конт, слегка ошарашенный моим молниеносным согласием, – обойдемся без такси. Быстрее будет.
Из банка я выходила, пряча под кофтой испорченное платье и мучаясь угрызениями совести, что посторонний мужчина дарит мне дорогой подарок. Как бы он не напирал на дресс-код переводчиков и рабочую форму, а забирать платье он ведь потом не станет. Оставит мне. Как я объясню соседкам по комнате, где взяла наряд? А маме, что скажу, если она узнает? «Наташа, немедленно верни его. Ты приличная девушка, а не содержанка богача. Верни, я сказала! Стыд-то какой. Как я людям в глаза смотреть буду?»
«При чем тут мама, люди и их глаза? – фыркнул дух. – Конт тебе еще и вознаграждение за помощь обещал. Тоже неприлично принимать? Бедным отдашь? Мы с тобой бедные, Наташа. Не позволяй Конту лишнего и останешься приличной девушкой».
Легко сказать. У меня дрожь по телу пробежала, когда патриций двери передо мной открыл и будто случайно коснулся спины рукой. На улице лучше не стало. Духота стояла по-настоящему летняя, ни один листик на ветру не колыхался, и солнце палило нещадно.
– Через дорогу, – кивнул Конт на жилой дом напротив. Первые два этажа там занимали дорогущие бутики. Никакой кричащей яркости вывесок. Белые надписи на черном фоне или черные на белом. «Элит», «Бонанза», «Каприччо».
«Каприз», – дух перевел с итальянского последнее слово, и патриций повел меня именно туда. В голове играла песня из кинофильма «Красотка» и вспоминались брезгливо сморщившиеся девушки, когда Джулия Робертс пихала им смятые в комок деньги. У меня сразу будет второй вариант. Цыганочка с выходом Ричарда Гира. То есть Конта Сергея Геннадьевича.
– Бонджорно, – провокационно поздоровался патриций в магазине с итальянским названием.
– Бон помериджо, синьор, синьорина. Коме посе аютаре? – немедленно отозвалась девушка продавец. Номер не удался. Персонал итальянский знал хотя бы на уровне стандартных фраз. Отбор сюда, как я понимаю, еще строже, чем в банк. Боже, какие же там цифры на ценниках?
«Добрый день синьор, синьорина. Чем могу помочь?» – перевел дух, но я и так поняла, что имелось в виду.
– Воррей компраре ун вестито ригороссо пер уна белла рагацца, – проворковал Конт, а Индис забубнил:
«Я хотел бы купить строгое платье для прекрасной девушки. Рагацца, Наташа, он сказал про тебя рагацца! Фактически представил своей девушкой!»
«Бред», хотела сказать я, но по улыбке продавщицы, вдруг ставшей в десять раз радушнее и приветливей, поняла, что ни разу не бред. Вот это номер!
– Ке талья порта? – елейно спросила она.
«Какой размер носите?». Снова упс. Я в упор не помнила европейскую таблицу размеров, а от меня ждали ответа. Черт, я еще не переварила новость про девушку! Куда торопимся-то?
«Куарантадуэссимо, – подсказал дух, – сорок второй ты носишь, и не парься».
Я повторила и началась магия облуживания класса люкс. Сергея Геннадьевича, как самого дорогого гостя, проводили к креслу в глубине зала, снабдили журналами и чашечкой кофе. Теперь его роль сводилась к одобрительным кивкам или короткому «Нон кальца». Не подходит. А у меня начали осторожно выяснять, чего бы мне хотелось? В середине разговора с продавцами, которых стало трое, я сообразила, что не обязательно говорить по-итальянски и с удовольствием перешла на русский.
