Конт хмуро смотрел в окно и на его лице бликами отражались фары проносящихся мимо машин. Он умел думать, он не сидел на месте и делал невозможное, но в западню его загнали самые близкие и родные люди. Топили ударами багра по голове. Может, в молодости он не был прилежным учеником и расстраивал отца, оказался неверным мужем, слишком занятым и зацикленном на себе, но разве заслужил? Вот все эти решения суда, кредиты и сроки по траншам? Я не хотела верить. Психологи учат, что если весь мир против тебя, а ты самый хороший, то нужно остановиться. Не искать врагов в окружающих, а покопаться в себе. Половина претензий окажется правдой. Но только половина.
Месть Марии оказалась чрезмерной. Может, я не права с оценкой, но я так думала. Судила с собственной колокольни. Мне никто не изменял, я не была на её месте и не понимала искренне стенаний и заламывания рук: «Ах, он меня предал! Изменил! Моя жизнь в руинах! Я обязана отомстить, чтобы этот урод страдал!» Ему наплевать на тебя, раз изменил. Он уже чужой и посторонний. Лучшее, что можно сделать – расстаться и строить жизнь заново. Свет клином на нем не сошелся. Тратить жар души нужно на тех, кто этого действительно заслуживает. Любимых, родных, друзей. Были ли они у Марии Изабеллы? Может, она настолько одинока, что месть – единственное утешение?
– А как случилось, что ваша бывшая жена вышла замуж за Геннадия Владимировича?
Никто меня за язык не тянул, я пожалела о том, что ляпнула, но Конт ответил:
– Я не знаю, меня перед фактом поставили. Даже на свадьбу пригласили, а я не пошел. Отец по телефону оправдывался, что так проще переоформить бизнес и у них фиктивный брак, но я не верил. Даже забавно. Отец впервые оправдывался перед непутевым сыном, а он не оценил. Вот такая я – неблагодарная сволочь.
Конт усмехнулся, чашка в руке вздрогнула и по белому фарфору скатилась темная капля кофе. Желтоватый след остался и тут же засох, как разводы от воды на щеках. Нет, кофе не плакал, патриций держался, а мне было больно и неуютно за всех вместе.
– Фиктивный медовый месяц они провели на Мальдивах. Марии там нравилось. Процедуры не помешали, с подругой все в порядке и я в хандре. Настоящей такой русской хандре, но без запоя. Две недели не выходил из дома, а потом на работу вернулся. Это помогает, Наталья Игоревна. Какая бы ерунда не случилась в жизни, от неё всегда можно спрятаться на работе. Расчертил я схемы, собрал все в кучу и степ бай степ, как говорят англичане, начал возвращать свою жизнь. Опять споткнулся. Почти у финиша ведь.
Конт казался тихим и задумчивым, но старые проблемы, как незаживающая рана ныли и болели. Банкир накручивал себя с каждым словом и никак не мог вырваться из замкнутого круга: жена, отец, деньги.
– Продал бы бизнес, хватило на очередной транш отцу, – распалялся Конт. – Тот первый счет из записки Антона Вальшевского. Кое-что оставил себе в минимальной сумме на третьем счету и откупился от Марии. Она узнала, что мы замышляем с отцом, и встала на дыбы. Кричала, что не для того адвокатов оплачивала, чтобы я обратно все получил. Вот расходы я ей и должен был компенсировать. Не вышло. Я знаю Марию. Закажет завтра выписку, не увидит деньги и будет еще один скандал. Какого дьявола Франко отказался? Договорились же!
Чашка жалобно звякнула и чуть не укатилась, расплескав кофе. На боках желтели разводы, на блюдце расплывалось пятно. Я не знала, как помочь Конту, но, вытащить его из этой черной бездны хотелось.
– Он скан договора в мессенджере получил.
«Нескольких договоров, – подсказал Индис. – Они одинаковые, листы шли друг за другом, но продавцы разные».
– Скай-групп, Роланд и Продтехсервис, – послушно повторяла я за духом все, что он говорил. – Самое щедрое предложение от Продтехсервиса. Сумма почти в полтора раза меньше, чем вы просили за свое производство. Франко сейчас переписывается с их управляющим в мессенджере через переводчик. Он на улице за стеной от нас.
«Черт, Наташа, это я тебе сказал, а не Конту! Зачем повторила?»
Я от испуга чуть не прикусила язык и как пришибленная уставилась на патриция. Он бровью не повел. Теперь окончательно убедился, что я экстрасенс и могу видеть сквозь стены. За окном действительно маячила чья-то тень, напоминающая низкорослого и тучного итальянца. У головы вспыхивал и гас огонек. Франко Гвидичи курил трубку и любил вишневый табак. Смартфон с мессенджером, наверное, только что убрал. Индис видел всё.
– Продтехсервис, значит, – проворчал Конт. – Не знал, что у них дела настолько плохи, раз продаваться решили. Франко давно хотел начать бизнес в России. Приглядывался, в какой регион зайти первым. Собрался в столицу, но там конкуренция дикая, я предложил ему наш город и своё производство. Знал, что будет рассматривать другие предложения, но не Продтехсервис же! У них допотопные линии и философия «чем дешевле, тем лучше». Кто его надоумил? Как они вообще вышли на него?
«Рассказывай, – зудел Индис. – Банкир не отстанет, пока все из тебя не вытянет, а нам домой пора. Ночь, общага закроется».
– Мария Изабелла, – призналась я. – Она отправила сканы договора Франко. После этого он передумал и сказал, что подпишет бумаги завтра.
– Не подпишет он их, – фыркнул Конт. – Раз эта змея рядом и за моей спиной что-то проворачивает. Нет, ну как так-то? Она ненавидела Франко. Рогом упиралась, чтобы я с ним дел не имел. Жирным похотливым итальяшкой называла.
Патриций глубоко вздохнул и сбавил тон. Гости ресторана еще не оборачивались на нас, но официанты уже беспокоились. Дебоширы никому не нужны, а Конт выходил из себя. Того и гляди, мебель ломать начнет и посуду бить.
– Это отец, – раздраженно сказал патриций. – Его стиль. Пообещать сделку, загнать в рамки едва выполнимых условий, взять деньги, а потом технично кинуть чужими руками. Да так, что не подкопаешься. За что ж он меня ненавидит? Мог сразу отказать!
Конт замолчал. Замкнулся в себе. На моих глазах рушилось то, что еще оставалось между отцом и сыном. Сергей Геннадьевич был склонен к резким выпадам. Мог со злости послать родителя и тогда точно лишился бы бизнеса в Италии. Я вытянула спину и скребла ногтями ладони. Нужно признаться. Его отношениям с Марией Изабеллой уже нельзя навредить, а спасти веру в отца еще можно. Пусть знает правду и не отворачивается от того, кто помогал ему, хоть и за деньги.
– Вы не знаете просто, – сказала я и удивилась, как затравленно звучит собственный голос. – Мария очень близко знакома с сеньором Гвидичи. Настолько, что принимала ванну в его номере сегодня. Зачем им кто-то третий, если они вдвоем могли договориться? Франко отказывается от сделки, Геннадий Владимирович, не получив транш, отказывается перекупать ваш бизнес и Мария остается при своем.
Мерзкая сплетня. Мне казалось, у меня язык стал грязным, и пришлось запить стыд глотком кофе. На чизкейк я смотреть не могла, а на Конта боялась. Отец не при чем, но друг предал и бывшая жена во второй раз. С ума сойти можно от таких новостей. Я бы не поверила. Я бы кричала в лицо доносчику, что он лжет. Но сама только что без ошибок называла номера счетов из письма, которое вряд ли кто-то кроме Конта и Вальшевского видел. Для патриция – я стала надежным источником. Настолько, что он молча достал телефон из кармана.
