Ухо стоит завтра врачу показать. Если еще один приступ схватит, он ничего не сделает. Тяжело объясняться с девушкой в позе раздавленного каблуком дождевого червя. Музыка из гостиной звучала очень уж тихо. Слух все-таки сел.
Вибрацию телефона на тумбочке он больше почувствовал, чем услышал. Броситься к нему не получилось. Только подползти на карачках, матерясь по-итальянски. Слова в языке современных римлян были гораздо длиннее и звучали интереснее, чем в русском. А еще можно было, не стесняясь отводить душу среди тех, кто языка не знал.
Наташа. Её номер.
– Слушаю, – на автомате сказал он, приложив смартфон к уху, и боль вернулась яркой вспышкой. Нет, лучше лечь. – Наташа, ты где?
Здоровое ухо должно было слышать нормально, но другое мешало. Казалось, что линия шипит, как у старого проводного телефона. Конт зажмурился, как ему хотелось услышать ответ. И первым был плач. Судорожное всхлипывание, едва оправившейся от истерики девушки.
– Сережа, прости, пожалуйста, я не хотела убегать. Это все дух. Он так умеет. Я не успела предупредить, извини. Про полтергейстов слышал когда-нибудь? Примерно тоже самое. Индис бил тебя и не хотел останавливаться, пока я не уйду. Идея-фикс у него разлучить нас. Сережа, прошу тебя, поверь мне. Все на самом деле настолько плохо. Дух в ярости, и не собирается успокаиваться. Я должна держаться от тебя на расстоянии десяти метров. Иначе твоя боль станет круглосуточной.
Она всхлипывала, задыхалась и шмыгала носом. Конт представил, как стоит на улице легко одетая и продрогшая до костей. Маленькая, беззащитная. Злиться сил не было. Недавние мысли о подставе и разводе на деньги вспоминались, как пьяный бред. Ей плохо, у неё проблемы, а он какой-то левый умысел ищет.
– Дух у тебя совсем отбитый, – попытался рассмеяться Сергей, но вышло только закашляться. Гудящий колокол головы сыграл еще одну гамму. – Десять метров, значит? И надолго?
– Навсегда, – припечатала Наташа и замолчала.
Конт думал, он ослышался. Цеплялся за эхо слова в памяти и впустую надеялся на другой ответ. Этот звучал плохо.
– То есть как навсегда? Подожди. Дух каждую секунду вредить будет? Ему не надоест?
Слабо верилось, что боль причинял призрак. Но критическое мышление включать не хотелось. Конта и так мотало между безумием и желанием снова напиться. Нужно принимать сторону Наташи. Иначе он зря с ней говорит.
– Он не устает, – говорила она, – не спит, не ест, и отвлечь его невозможно. Может делать несколько дел одновременно. По телефону нам общаться можно. Переписываться тоже. Но подходить друг к другу ближе, чем на десять метров нельзя.
Вот и проверка. Не нужно игры «Верю/не верю». Достаточно подойти к Наташе и если боль появится, значит, все правда от первого до последнего слова.
– Я должен убедиться, – осторожно сказал Конт. – Вернись в квартиру, пожалуйста.
– Хорошо, – согласилась она. – Я иду.
***
Легче было сказать, чем сделать. Индис отпустил Конта и сосредоточился на мне. Уже знакомый по сцене из приемной паралич сковал по рукам и ногам. Я стояла на лестничной площадке подъезда и не могла даже пальцы разжать, чтобы отпустить перила. Какой сложной и невыполнимой оказалась задача шагнуть на ступеньку вверх. Куда там сороконожке, запутавшейся в ногах. Я грудью падала на воздух, давила его тараном, но не сдвинулась ни на миллиметр.
Индис законсервировал меня, мешая дышать. Никогда раньше не проверяла, сколько минут могу продержаться без воздуха, самое время узнать. Тридцать секунд? Так мало? Мне уже плохо. Сорок, пятьдесят. Легкие разрывало изнутри, голова кружилась, но хуже всего была паника. Совершенно лютая и бесконтрольная. Дух убить меня решил? Как в бесприданнице: «Так не доставайся же ты никому?» Минута. Все, больше не могу. Да, я слюнтяй и слабак. Я дышать хочу!
«Индис!»
«Ты сейчас же пойдешь домой!»
«Нет, это ты пойдешь в задницу! Хочешь убить? Валяй! Сам сдохнешь во второй раз».
Узнать ответ я не успела. Сознание скатилось в обморок, тело, наконец, обмякло и рухнуло следом в пустоту. Кажется, я ударилась головой. Ничего не почувствовала, просто услышала глухое: «Бум, бум». Всегда поражала эта особенность. Сколько бы ни теряла сознание, постоянно слышала разговоры над собой. Говорят, голос врачей даже после клинической смерти еще несколько мгновений различим. И каждое слово запоминается. Таблицу умножения месяцами учишь, стихи на уроке литературы. Вроде наизусть, а выходишь к доске и чистый лист. Зато здесь пара фраз ни о чем и намертво.
«До крайностей меня не доводи, – зашипел Индис, – разворачивайся и домой».
Я его, значит, довожу? Слышал бы нас другой медиум. Да хоть шаман с бубном. Расхохотались бы от подобной наглости.
«Катись в бездну», – послала я духа и дернулась встать. Тело слушалось ровно настолько, чтобы грудная клетка расширялась, набирая в легкие воздух. Амплитуда в пару сантиметров и хватит. Кажется, отдельно паралич Индис накладывать не умел. Только на все тало сразу. Уже неплохо. Я упрямая, мне и этого достаточно, чтобы до Конта дойти. Как там двигалась сороконожка? Сначала левую, а потом правую? Да, я правша, значит, перекатываюсь на левое бедро, рукой упираюсь в ступени. Правую ногу в колене сгибаю, упираюсь.
«Заколебаешься так ходить. Две минуты прошло, ты даже не встала».
Ага, ползу на коленях и радуюсь, что чувствительность неполная. По щеке что-то течет. Бровь разбила? Времени нет проверять: кровь там или пот, мне вперед нужно. Вес на правую, тело чуть-чуть вверх, левую оторвать, в колене согнуть.
«Наташа хватит, ты уже вся в грязи изгваздалась».
«Здесь чище, чем в нашей общаге раз в десять».
И никто никогда на коленях домой не добирался. Слишком пафосный и ухоженный подъезд. Соседи на площадку выйдут покурить, вот потеха будет. Хотя, табаком не пахнет. Курили явно в другом месте, или вытяжка работала феноменально хорошо. Вес на левую, правую оторвать, вперед и вверх подвинуть. Так, хорошо, край следующей ступени близко.
– Наташа, – тихо позвал Конт этажом выше. – Ты здесь?
– Да, внизу, – отозвалась я, заранее краснея от стыда. В таком виде я еще перед мужчиной не появлялась. Какой-нибудь подросток на пике пубертата и без мозгов в голове, обязательно бы достал смартфон, снял меня ползущую, а потом в Ютуб выложил с заголовком: «Девка нажралась, угар, смотреть до конца». Но Конт поступил иначе.
– Что ж ты делаешь? – пробормотал он и побежал ко мне вниз по лестнице. Не успел. Индис начинал терзать и мучить очень быстро. Ему ничего не мешало. Патриций споткнулся на середине пролета, снова схватившись за ухо. На этот раз дух сил не жалел, ему на нас обоих хватало. Конт с трудом цеплялся за перила, но упорно шел вниз, а я ползла к нему наверх. Так медленно словно через толщу вод мирового океана, так долго будто до Луны пешком.
«Наташа угомонись. Чего ты добиваешься? На Ромео и Джульетту вы все равно не похожи!»
