Я обняла его под настороженный взгляд патриция и отпустила. Уходил Изга нетвердой походкой. Как бы не пытался выглядеть могучим и всесильным, а пляска с бубном изрядно его утомила. Мне не давала покоя мысль, что он один. Раз уж я счастлива, то хотелось, чтобы и у других все было хорошо. Надеюсь, во всей огромной тайге найдется женщина, которая примет его со всеми его духами.
Конт вернулся через час уставший и задумчивый. Представляю, как сильно Изга расшатал картину его привычного мира. Интересно, все рассказал или мне хоть немного оставил?
– Я понял про Индиса и узел, – выдохнул Сергей и сел в кресло, – безумная история, но похожа на правду. Главное, что есть надежда. Будем ждать. Я не хочу откладывать свадьбу. Изга сказал, что амулет надежно тебя защищает от чужих голосов. Нет необходимости.
– А еще, что мне нужно учиться. И что духи всегда будут рядом, – тихо добавила я. – Прости. Мечтала о нормальной жизни, хотела навсегда избавиться от посторонних мыслей в голове, а в итоге как-то так все вышло.
– Не извиняйся, – качнул головой Конт и протянул руку. – Мне ни о чем не жаль. Да, я хотел именно сегодня окончательно решить вопрос, но раз все так сложилось, значит, будем с этим жить. Иди ко мне, Наташа. Ты знаешь, в конце концов, это почетно. У всех жены, как жены, а у меня будет медиум.
От него веяло теплом. Таким, что хотелось завернуться, как в пушистый плед. Я забралась к патрицию на колени и крепко его обняла.
– Спасибо, Сережа. Но если я когда-нибудь начну перегибать со своими духами и сяду тебе на шею, ты скажи, хорошо?
– Я оставлю за собой такое право, – Конт убрал пряди волос мне за уши и ласково коснулся пальцем кончика носа, будто точку поставил, – потому что спиритический салон в нашей спальне я выдержу с трудом, а все остальное – пожалуйста.
Он гладил меня по плечам. Я чувствовала, как изменились ласки. Стали долгими и тягучими. Пустота в голове радовала, но не настраивала на нужный лад. Я все еще боялась, что Индис заговорит в самый неподходящий момент, а в третий раз решиться на близость станет еще сложнее. Но патриций не спешил и даже не смотрел в сторону кровати.
– Мы можем подождать до свадьбы, если хочешь, – тихо сказал он. – Я голову от тебя теряю, но держаться на расстоянии еще способен.
Боюсь, он тоже помнил, чем все кончилось в его квартире. Чувствительный получился отказ для мужской гордости. Теперь, пока сама не захочу, точно не прикоснется. А я хотела. Именно сейчас поняла, насколько сильно.
Страсть пробуждалась постепенно. Сначала была нежность и тихое счастье. Влюбленные не зря твердили про облака в песнях и стихах. Я парила над полом в номере и держалась только на руках Конта. Казалось, если начнет петь колыбельную, то усну. Но патриций недолго с собой сражался. Я была рада, что сдался в итоге.
Все изменилось словно по щелчку пальцев. Патриций усадил меня так, чтобы я крепко обняла его ногами. И первый же поцелуй стал той вспышкой, от которой теряют разум. Я не расстегивала рубашку, я вырывала пуговицы из петель. Сжимала пальцами его плечи, целовала в шею. Стоны мешались с шепотом. По-русски говорили или по-итальянски уже не понять. Он поднял на руки, чтобы переложить в прохладу покрывала на кровати. Через мгновение и там стало жарко.
Я не стеснялась наготы, не просила выключить свет. Губы горели от поцелуев, тело казалось легким, невесомым. Я тонула в объятиях любимого мужчины и задыхалась от жара.
– Наташа, – простонал он, – я больше не выдержу.
Страшно все-таки было. На короткий миг, когда снял с меня белье и заставил обнять ногами. – Мамочки, какой он большой! Я не смогу его принять, мне будет очень больно!
– Потерпи, родная, – попросил Конт, обнимая, – совсем чуть-чуть.
Боль ударила разрядом тока, я закричала пронзительно и звонко. Кажется, вцепилась в его плечи, нарисовала ногтями алые борозды.
– Тише, – ласково шептал Конт и целовал в шею. – Уже все.
Он дал мне привыкнуть, почувствовать себя. Ощущение наполненности тяжестью разливалось внизу живота. Больно и сладко одновременно. Больше я не помнила себя. Мы стали одним целым, одной мелодией. Будто знали друг друга всю жизнь и никогда не расставались. Ни в этом, ни во всех остальных мирах. Мой настоящий Фредерико, а я его Констанс.
Глава 8. Неслучайность восьмая – Антон Вальшевский
Управляющий фабрики позвонил очень рано. Я еще прижималась к обнаженному Конту и сонно сопела ему в шею. Проклятье, у Антона Вальшевского вообще представления о приличиях были? А если бы наша преждевременная брачная ночь затянулась до утра? Могла же. Сергей пожалел меня, сказав, что в первый раз лучше не злоупотреблять. Успеем еще устроить марафон. Я краснела и соглашалась. Неловко было после того, как стонала на весь номер. Стены тонкие. Сначала Изга в бубен стучал. А потом я пела в монотонном ритме, так напоминающем то, что на самом деле происходило.
Женщина теперь. Обряд инициации случился. С любимым мужчиной. «С мужем», – поправляла я сама себя. Штамп в паспорте – уже формальность. Главное между нами произошло прошлой ночью. Сергей натянул покрывало на голый живот и сонно ответил в телефон:
– Да, Антон, слушаю.
– Сергей Геннадьевич, открылись обстоятельства весьма щекотливого характера, вам нужно подъехать, – далеким и не очень разборчивым эхом бубнил Вальшевский. Динамик телефона Конт выкрутил на максимальную громкость и не слишком плотно прижимал к нему ухо, я слышала разговор. – Это касается документов на право собственности на землю. На меня вышел господин Обухов, который утверждает, что сделка купли-продажи незаконна. Он собирается оспорить её в суде и потребовать у нас снести фабрику с его земли.
У меня в животе узел скрутился от страха. Как снести? В смысле? Я помнила, что Конт выкупил фабрику на деньги отца, еще когда заканчивал учебу в университете. Будь там какая-то афера, справился бы сам и не звал на помощь Геннадия Владимировича. Я спорить на миллион была готова, что все честно.
– Какой суд? – поморщился Конт, закрывая глаза рукой, – я землю у него выкупил семь лет назад, срок исковой давности прошел.
– Он ссылается на десять лет по второй части статьи сто девяносто шесть гражданского кодекса. Штатного юриста у нас на предприятии нет, а консалтинговое агентство начнет работать в десять утра. Я просто не знаю, что ему отвечать. Он стоит на проходной фабрики, трясет документами и требует вас.
– Дурдом, – проворчал Конт, прикрыв микрофон ладонью, – Наташа, мне нужно ехать, спи…
– Я с тобой!
Патриций метнул в меня заспанный взгляд, но осаживать не стал. Мысли и без того кипели, чтобы еще и спорить со строптивым медиумом. Амулет я уже повязывала на лоб и радовалась, что ни одной шальной фразы от Индиса проскочить не успело.
– Жди меня на проходной, – сказал он Вальшевскому, – подъеду в течение часа.
