— Видели? — торжествующе обратился к Вере
Витальевне Сильвестр. — Расправляться с пакетами подобным образом
чертовски неудобно. Полиэтилен трудно разрывать, зато он довольно легко
соскальзывает с вешалки, если обращаться с ним нежно.
— И о чем это говорит? — спросила та, насупившись.
Роль недогадливой помощницы детектива ей не нравилась.
— Как — о чем? О том, что пакеты срывали в спешке. Не
думая о том, удобно это или нет.
— Возможно, Лида собирала свои пожитки. Если они,
например, поссорились с Андрюшей. Или пакеты ей потребовались для чего-то еще.
Мой племянник славился своей аккуратностью. Он никогда не оставил бы эти клочья
в своем шкафу.
— Возможно, к тому времени он был уже мертв, —
возразил Сильвестр.
Однако Лида о пакетах ничего не знала. Это выяснилось
довольно быстро. Когда Вера Витальевна позвонила ей и рассказала, что находится
сейчас в квартире Андрея вместе с… хм…
ну… частным сыщиком, та выразила желание с ним переговорить.
Работала она мастером в соседней парикмахерской, и Томилин наверняка приходил к
ней делать стрижку. Она брала его голову своими ловкими руками, и он таял от
нежных прикосновений. Сильвестр всегда считал, что парикмахер может вить из вас
веревки, а вы лишь покоряетесь его воле.
— У меня как раз обед, — торопливо сообщила
Лида. — Я скоро буду.
Сильвестр двумя руками проголосовал за встречу с девушкой
погибшего друга. Ему было важно задать ей несколько вопросов. Несмотря на то
что Вера Витальевна поддерживала с племянником довольно тесные отношения, все
же жила она отдельно и о многих вещах могла просто не знать или неверно их
истолковывать.
— Мне нужно позвонить, — неожиданно заявил
Сильвестр. — В прачечную.
В руках он держал квитанцию и, сверяясь по ней, набрал номер
телефона. Майя и Вера Витальевна молча слушали его разговор. Дело оказалось
минутным. Сильвестр желал знать, сдавал ли заказчик номер такой-то в недавнем
времени белье для стирки.
— Жена уехала в отпуск, — виновато заметил
он. — И не сказала, нужно ли забирать…
Оказалось, забирать ничего не нужно. Нового заказа от
клиента под указанным номером не поступало.
— Хм, — задумчиво пробормотал Сильвестр, повесив
трубку. — Пакеты из чистки и отсутствующее белье в прачечной…
— Не понимаю я, какое значение имеют эти самые пакеты, —
проворчала Вера Витальевна. — Ну, допустим, с вешалок их сорвал убийца. И
что из этого? Пакетов в мусорном ведре нет, следов нет, так что нам за дело до
того, каким способом их извлекали из шкафа?!
Когда ей что-то не нравилось, вид у нее становился
брезгливым, как у кошки, которую заставляют служить за кусок сосиски.
Говоря по правде, Майя тоже не могла сообразить, чем могут
помочь в расследовании обрывки пакетов из химчистки. Не совладав с
любопытством, она спросила:
— Они имеют большое значение?
— Сами по себе нет, — неохотно пояснил
босс. — Если бы не простыня. Смотрите, — предложил он, направляясь к
кровати. — Постель застелена странно. На пододеяльнике и обеих подушках
белое белье в желтый цветочек. А простыня синяя, явно от другого комплекта.
Простыни же в желтый цветочек нигде нет — ни в стопках из прачечной, ни в самой
прачечной, ни в корзине с грязным бельем, я проверил. Ее вообще нет в доме.
Понимаете?
Его спутницы по очереди кивнули. Некоторое время в комнате
царила тишина, нарушаемая лишь шагами Сильвестра, который расхаживал взад и
вперед, глядя себе под ноги.
— Возможно, Андрей пил в постели какао и пролил
жидкость на простыню, — наконец высказала робкое предположение Вера
Витальевна. — Ну, или вино — от него тоже остаются безобразные пятна.
— Пролил вино на простыню и сразу выбросил испачканную
вещь? — с сомнением спросил Сильвестр. — Если сдаешь белье в
прачечную, почему бы и эту простыню тоже не сдать? Вдруг пятно отойдет?
— А что, если он прожег ее сигаретой? Мужчины обожают
курить в постели, — авторитетным тоном заявила Майя.
— Полагаю, эту ценную информацию ты почерпнула не из
личного опыта, а из фильмов с Бельмондо, — заметил Сильвестр, почесав
бровь. — Ерунда все это. Сдается мне, дело совсем в другом. — Он
подошел к окну и проверил, как открываются и закрываются жалюзи, пробормотав: —
Простыня от другого комплекта и сорванные с вешалок пакеты…
— Дались ему эти пакеты, — шепотом сказала Вера
Витальевна, приблизившись к Майе. — Не вижу никакой логики.
Она привыкла докапываться до сути вещей и, когда чего-нибудь
не понимала, против воли начинала раздражаться. Уже было открыла рот для того,
чтобы высказать очередное ценное замечание, когда раздался звонок.
Вера Витальевна немедленно устремилась к двери, подобно
курице, привлеченной горстью пшена.
— Это Лида! — крикнула она на ходу. — Сейчас
вы сами все поймете!
Какие выводы они должны были сделать, встретившись с Лидой
лицом к лицу, было не очень понятно. Вероятно, Вера Витальевна имела в виду,
что эта женщина ну никак не подходила ее обожаемому племяннику.
Лида оказалась невысокой женщиной с томными глазами. Рыжие
волосы, небрежно заколотые на макушке, открывали высокие скулы и крепкую шею.
Ногти на руках и ногах были покрыты ярко-красным лаком. Между джинсами и
короткой майкой виднелась загорелая полоска тела с блестящей висюлькой на
пупке. Разговаривала Лида хриплым тягучим голосом и бросала на Сильвестра
долгие взгляды, что задевало не только его помощницу, но и Веру Витальевну.
— Интересно, о чем думает человек, когда ему протыкают
пупок? — шепотом спросила она, наклонившись к Майе.
Та непроизвольно потерла собственный живот. Она всегда с
подозрением относилась к женщинам, которые выставляли напоказ свою
сексуальность. Ей казалось это нечестной игрой. Такие женщины, конечно, имели
право на существование, но лишь в фильмах, которые ее босс смотрел десятками.
Именно там была их стихия, их законное место.
После того как Вера Витальевна познакомила присутствующих
друг с другом, Лида немедленно сосредоточила свое внимание на единственном представителе
сильного пола.
— Неужели Андрея действительно убили? — спросила
она, устроившись на стуле с высокой спинкой.
Остальные тоже сели, исключая Сильвестра, который остался на
ногах. Он отошел к окну и встал к нему спиной, скрестив руки на груди. Взгляд
его время от времени убегал от женщин, продолжая путешествовать по комнате.
— Убили? Не могу сказать ничего определенного, —
почти равнодушно ответил он, пожав плечами.
— Но зачем тогда вы пришли сюда? Зачем продолжаете…
упорствовать? — удивилась Лида и вопросительно поглядела на Веру
Витальевну.
В сущности, она верно определила эпицентр этого упорства.
Эпицентр сидел смирно, скрестив ножки в кедах, шнурки которых были завязаны
целомудренными бантиками. Лицо у него было вредным.
