— Ты его тоже потерял? — удивился психолог,
собирая со стола бумажки и довольно небрежно засовывая их в папку.
— Почему — тоже?
— Потому что я лично его найти не могу. У меня для него
информация срочная. Когда я с ним в последний раз по телефону разговаривал, он
ничего обсуждать не захотел. Сказал, все потом. Обидно до чертиков. У меня
больше дел нет, как до него дозваниваться. Наверняка весь вечер на это убью.
— И не пытайся, — махнул рукой Майский. — Его
в стране нет. Он только завтра в три часа дня прилетает из… Европы.
— А завтра в три я занят, — отрезал Усков. —
Мне пациентку новую нужно принять в клинике. — Он понизил голос и спросил:
— Знаешь, о ком речь?
— О ком? — вскинул голову Майский.
— Об Элине. У нее тяжелая депрессия. Говорят, это
связано с самоубийством Томилина.
Майский не слишком любил сплетни. Однако даже он знал, что
именно Элина была той самой женщиной, благодаря которой Томилин ушел от
наказания и ради которой Ковров был готов буквально на все.
— Черт, только не говори Коврову об этом, —
спохватился он. — Папа следит за своей девочкой в четыре глаза. Вряд ли
ему захочется, чтобы она посещала психотерапевта. Ты же знаешь, какие у людей
представления о нашей работе?
— Конечно, — ухмыльнулся Майский. — Вы
кладете людей на кушетку, велите им закрыть глаза и начинаете вытягивать из них
душу, а вместе с нею и личные сбережения.
— Вот и я про то же, — не поддержал его веселого
тона Усков. — Элина заклинала меня хранить тайну… Какого черта я тебе об
этом рассказал?
— Ученые такие люди, — пожал плечами
Майский. — Они ничему не удивляются и никому не верят на слово.
Глава 14
Дело Томилина раскрыто. Трупы номер
два, три и четыре. Музыка, виртуальный секс, маньяки
Когда Майя открыла дверь и увидела на пороге Стаса
Половцева, она немедленно сыронизировала:
— Неужели сам пришел? Я думала, ты теперь всегда будешь
вызывать нас записками.
— Надеюсь, вы с боссом не таите на меня зла, —
ответствовал тот, потоптавшись на мокрой тряпке, расстеленной у порога.
Выглядел старший лейтенант непривычно свежим и глядел
весело. На его голос в коридор вышел Сильвестр, удивленно задрав брови.
— Я извиняюсь за тот случай, — и ему тоже сказал
Половцев. — Но вы все же молодец. И ваша помощница тоже. Настоящие друзья
прибегают по первому зову.
— С чего это вы решили с нами задружиться? — с
подозрением спросил Сильвестр.
— Дело есть.
— Сначала придется чай пить, — заявил
Сильвестр. — Там тетя Вера кексов напекла. Возможно, вам они придутся по
душе. А потом уже дело.
Тетя Вера сделала вид, что видит Половцева в первый раз.
Знакомясь с ней, он вел себя ненатурально и даже шаркал ножкой. Когда гостя
усадили за кухонный стол и налили ему чашку чая, Сильвестр, который уже видеть
не мог выпечку, поставил перед старшим лейтенантом целое блюдо кексов.
— Надеюсь, вам понравится, — с надеждой сказал
он. — Впрочем, если я не ошибаюсь, вы едите все подряд.
— После работы — да, все подряд. А сейчас я только что
из дома.
— Да ладно! Дома у вас нет ничего съедобного, кроме
кактусов.
— Какой наблюдательный. Салфеточку дайте! Кстати, вы на
меня плохо влияете. Я как к вам прихожу, сразу вести себя начинаю по-новому.
Руки салфетками вытираю, косточки из вишневого варенья на ложку выплевываю,
сморкаюсь в платок.
— Прямо деревенский гармонист, попавший в
консерваторию, — сыронизировал Сильвестр.
— Мощное сравнение, — похвалил Половцев. —
Кстати, почему мы по-прежнему на «вы»? Как-то это… неправильно. С вашей
помощницей мы вопрос уже решили. Сломали, так сказать, барьер. Который нас
разделял.
— Жаль, — сказал Сильвестр. — Когда между
вами был барьер, я чувствовал себя гораздо спокойнее.
Польщенная Майя хмыкнула и устроилась за столом рядом с
Верой Витальевной. Та совершенно беззастенчиво наблюдала за гостем, размешивая
сахар в своей чашке.
— Ну так что, перейдем на «ты»?
Половцев привык фамильярничать и любому другому после столь
долгого знакомства уже давно стал бы «тыкать». Но когда Сильвестр смотрел на
него своим язвительным взглядом, его язык примерзал к небу, хотя он старался
этого не показывать.
— Учитывая то, что вы уже давно сидите у меня в
печенке, я согласен, — ответил Сильвестр. — Думаю, пора сократить
дистанцию.
— Заметано!
— Теперь он при вас станет ругаться матом, —
предупредила Майя. — Сразу почувствует себя как дома, расслабится… Мало не
покажется.
— Не нужно делать из меня крокодила, — обиделся
Стас. — Когда надо, я могу выглядеть воспитанным.
— Выглядеть воспитанным — это совсем не то, что им
быть, — заметила тетя Вера. — Могу преподать вам несколько уроков
хороших манер.
— Как только будет время, я весь ваш, — неискренне
пообещал Половцев, поедая кексы и едва удерживаясь от того, чтобы облизать
пальцы. — Так мы будем говорить о деле?
— Ну, давай, говори, — предложил Сильвестр. —
Что за дело-то?
— Если честно, противное дело. Ерунда у нас в городе в
последнее время творится.
— Ерунда?
— Вот именно, — подтвердил старший
лейтенант. — Живи мы на Диком Западе, все средства массовой информации уже
разорвало бы. Представляю себе заголовки газет: «Дело о раздевающихся
утопленниках!»
— Похоже, ты начитался детективов.
— Ничего подобного, — ответил Стас, на секундочку
перестав жевать. — На детективы у меня времени нет. Я столько работаю, что
успеваю читать только вывески.
— Раздевающиеся утопленники, — задумчиво повторила
Майя. — Что это за дело такое?
— Это не дело, а много разных дел.
— Ну, сколько? — с недоверием спросил Сильвестр.
— Четыре, ясно? Так что я хочу тобой воспользоваться.
Вернее, твоими мозгами. Что им простаивать зря?
— Друзьями не пользуются, — наставительно заметила
Вера Витальевна, довольная тем, что Стас ест ее кексы один за другим. —
Это вам не пылесос.
— Я в положительном смысле, — оправдался
тот. — На самом-то деле я не пользуюсь, а привлекаю к сотрудничеству. Чего
в этом плохого?
— Хорошего тоже ничего, — сказала Вера
Витальевна. — В настоящий момент мозги Сильвестра заняты под завязку. Он
мне помогает.
— Об этом мы потом поговорим. С глазу на глаз, —
пообещал ей Сильвестр. — Вашего расследования никто не отменял. Так что не
волнуйтесь.
