— У тебя в детстве аквариум был? — тут же
предположила Майя, которой после поцелуя с Половцевым страстно хотелось узнать
о нем все.
— А Ольга Петровна? — спросил Сильвестр.
— И она тоже… того. Умерла, короче. Полные легкие воды
набрала, покуда ее нашли. А дело было так. Прямо посреди ужина она внезапно
повела себя… странно. Взяла бокал с минеральной водой, вылила содержимое прямо
на пол. Затем выскочила из-за стола и убежала в неизвестном направлении. Минут
через тридцать муж пошел ее искать, но ее нигде не было. Тогда ему пришла в
голову идея заглянуть в галерею. Вообще-то она по вечерам закрыта, гостей туда
не пускают. Но на этот раз дверь по техническим причинам оставили без присмотра.
Короче, муж сунул нос в эту дверь и увидел на плиточном полу платье своей жены.
Потом и нижнее белье — в разных углах галереи. Ольга Петровна плавала в
бассейне.
— Мертвая? — трагическим шепотом спросила Майя, не
сводившая глаз со старшего лейтенанта.
— Мертвее не бывает.
— Голая и мертвая, — пробормотал Сильвестр,
принимаясь хрустеть пальцами. Пальцами он хрустел, когда начинал активно
размышлять над тем, что его заинтриговало. Половцев, собственно, этого и
добивался.
— А Ольге Петровне не звонили по телефону, прежде чем
она выскочила из-за стола? — поинтересовался Сильвестр.
— Совершенно точно — нет.
— А ссоры никакой не было? Может, она с мужем
повздорила?
— Исключено. Муж вел себя примерно, шутил, улыбался
своей половине. Хотя повод прикончить женушку у него был, — добавил он с
некоторым сомнением в голосе.
— Неужели? — спросила Майя, довольная сытым
выражением на лице старшего лейтенанта. — Не такая она старая, чтобы
надоесть мужу до смерти.
— Бывает, за год надоедают, — ответил тот, быстро
взглянув на нее. — Но это если с самого начала любви нет, а только так —
суррогат. А если любовь… Тут обычно убийства по страсти. В состоянии аффекта.
— Не уходи в сторону, — напомнил Сильвестр.
Невозможно было не заметить, что Половцев с Майей обращают друг на друга
слишком много внимания. Между ними была натянута невидимая нить, и даже дышали
они, кажется, одним воздухом.
— Никуда я не ухожу, — успокоил его старший
лейтенант. — Я про Василия Матвейкина рассказывал. Так вот. Этот господин
давненько уже изменял супруге, а в последнее время и вовсе голову потерял.
Роман у него завязался с женой лучшего друга. Все как в кино. Такая драма —
убиться веником.
— Жена об этом знала? Ольга Петровна?
— Разве сейчас выяснишь, чего она знала, а чего нет? У
нее тоже, правда, рыльце было в пушку. Матвейкин утверждает, что она первая на
сторону бегать стала. Любовника имела по фамилии Клевцов. Какая-то шишка в
строительном бизнесе. Но примерно год назад этот Клевцов погиб. У них на
стройке нарушения выявили, он мог под суд пойти с лишением имущества. Забрался
бедолага на верхний этаж недостроенного дома и выбросился из окна. После этого
Ольга Петровна как-то присмирела. Грустила очень. Подруги говорят, мужу сцен
ревности не устраивала. О разводе, правда, тоже не думала. Так что… решай сам,
что тут важно, а что нет.
— А четвертый утопленник? — спросила нетерпеливая
Майя.
— С четвертым все немного по-другому. Тоже в ванне
утонул, только раздевался дома, и одежду на стул положил. Да и выпил он,
кстати, перед смертью.
— Бутылка стояла в баре, — мрачно добавил
Сильвестр. — Рюмка на подоконнике. Рядом с пепельницей лежала облатка с
успокоительными таблетками, и двух штук в ней не хватало.
На Половцева его слова произвели большое впечатление. Он
выпрямился на стуле, как ученик вопящего класса, в который неожиданно вошел
директор школы. Потом потряс головой, пытаясь прогнать наваждение. И
недоверчиво произнес:
— Об этом в газетах не писали. Я, конечно, ценю твои
умственные способности и верю в логическое мышление, но это… как?
— Спокойно, Ватсон, — ответил Сильвестр без тени
улыбки. — Андрей Томилин был моим армейским другом. Ты же про него
говоришь?
— Ну да, — ответил все еще ошарашенный
Стас. — Андрей Томилин, правильно. Я его и имел в виду. Так вы друзьями
были?!
— Я пытался восстановить события. Как все произошло. По
просьбе его тетки.
Половцев указал подбородком на дверь и вопросительно поднял
брови.
— Да, это она, — ответила вместо босса
Майя. — Вера Витальевна гостит у нас именно поэтому. Ждет, пока Сильвестр
Семенович вынесет вердикт.
— То есть ты расследовал это дело и мне не
сказал? — В голосе старшего лейтенанта прозвучала обида.
— С чего я должен был тебе говорить? — удивился
Сильвестр. — Ты меня не спрашивал. И я не знал, что место преступления на
вашем участке находится. Как у вас там делится территория…
— Все равно это не по-человечески. Раз ты что-то нашел,
должен был в милицию прийти.
— И меня бы там сразу по головке погладили…
— Ну, мне-то ты расскажешь? — спросил Половцев. В
его голосе слышалось законное опасение. Сильвестр вполне мог ответить «нет», и
попробуй его за это прижми к ногтю.
— Хочу предупредить, что одной загадкой у тебя сейчас
станет меньше и одной проблемой больше, — ответил тот. — Потому что я
знаю, что случилось с Томилиным, только доказать ничего не могу.
— Вот так всегда. Ты выдаешь свои теории, а я потом
проверяй, — сварливо сказал Стас. — И что ты думаешь? Я имею в виду
Томилина.
Сильвестр тяжело вздохнул и ответил:
— Полагаю, он был убит.
Майя разволновалась. Столько дней она ждала, когда босс
наконец придет к какому-нибудь выводу, и вот — пожалуйста. Он выдал свое мнение
— коротко и ясно.
Понимая, что сейчас последуют объяснения, она с надеждой
спросила:
— Может быть, позвать Веру Витальевну? Наверное, ей
тоже лучше послушать.
— Позови, — согласился Сильвестр. — Она имеет
право знать о том, что произошло.
— А ты уверен в том, что собираешься сказать? — с
недоверием спросил Стас и тотчас сам себя оборвал: — Конечно, ты уверен. Что
это я, в самом деле… Преступник кто? Рецидивист или какой-нибудь наркоман,
вычисливший через Интернет владельца сайта по продаже часов?
— Думаю, его убили… друзья.
Майя, которая уже выходила из комнаты, так и замерла на
месте. Потом обернулась и с ужасом уточнила:
— Мережкин и Василенко?!
— Возможно, у них были сообщники. Но я так не думаю.
— Веру Витальевну это сразит наповал.
Она почти угадала. Когда тетя Вера возвратилась домой,
раскрасневшаяся после боев на лестнице, и узнала, в чем дело, ее возмущению не
было предела.
