Но в этот раз он не стал и пытаться — очередное унижение
было сейчас совсем некстати. Лена сердито посмотрела на Володю — в чем,
собственно, дело? Но тот вдруг быстро повернулся и, не оглядываясь, пошел в
сторону улицы, которая проходила между Лениным домом и парком по соседству.
Лена догнала его, когда Володя, выйдя на улицу, уже
поворачивал в сторону метро.
Она только успела схватить его за рукав, когда вдруг прямо
перед ними возникла странная картина — бегущий по тротуару молодой и абсолютно
голый мужчина. На ходу он размахивал руками, подпрыгивал и что-то напевал. Лицо
его при этом было искажено странной гримасой.
Лена изумленно пискнула, а Володя неожиданно подумал, что за
странным мужчиной наверняка кто-то гонится. Вот сейчас появятся бандиты с
пистолетами или скинхеды с дубинками. Он уже приготовился к смертному бою,
однако напрасно. Вокруг не было ни души. Всего несколько секунд — и
удивительный голый человек, перебежав через улицу, скрылся в парке. Вслед за
ним, к счастью, больше никто не появился.
Володя и Лена немного постояли, приходя в себя. Потом долго
и внимательно смотрели друг на друга. В глазах Лены сверкнула какая-то новая
искра. Она обняла Володю обеими руками за шею и притянула к себе. Поцелуй
получился таким страстным, что из головы молодого человека мгновенно вылетело
все остальное.
* * *
— Значит, нашлись свидетели? — радостно потирал
руки Сильвестр. — Просто отлично.
— Нашлись, а что толку? — Стаса дико раздражало,
что этот тип радуется, а он не может понять — чему.
— Как это — что толку? Мы теперь точно знаем, что это
не убийство. Ну, почти точно. Самоубийство — очень и очень вероятно. Только вот
странное, не находишь? Вы проверяли Савиных на наличие наркотиков?
— Естественно. Все чисто. Может быть, он все-таки сошел
с ума? Бывает так — раз, и поехала крыша.
— Нет, нет, — отмел его предположение
Сильвестр. — Тут что-то другое. И это другое мы обязательно должны найти.
Глава 16
Приключения Стаса и Майи в деревне
Мымрино. Кое-что о современных технологиях
— Что мне совершенно не нравится у твоего шефа, —
процедил Половцев, одной рукой ведя машину, а другой пытаясь прикурить
сигарету, — так это его высокомерие. Себя он мнит великомудрым Шерлоком
Холмсом, мне же отводит роль тупого инспектора Лестрейда, способного лишь
выполнять указания великого сыщика да восхищаться его проницательностью.
Майя, уже порядком уставшая от долгой езды, плохой дороги и
некомфортабельного казенного автомобиля, вяло возразила:
— Да ничего такого он не имел в виду. И к тебе
относится очень хорошо, ценит твой профессионализм. Кстати, тебе небесполезно
знать, что инспектор Лестрейд совсем не такой, каким его изображают в кино. На
самом деле это усердный служака, очень активный, очень ответственный и очень
смелый. Почитай книги, только внимательно.
— Читал. В детстве. Больше не хочется. — Стас
сердито замолчал, сосредоточившись на дороге.
— На что ты обиделся? Просто он — сверхметодичный и
чрезмерно пунктуальный человек. Любит все миллион раз повторить.
— Своей методичностью и пунктуальностью он кого угодно
может свести с ума. Инструктирует, как будто я не знаю, куда и для чего мы едем
и что нам надо там искать. Я же все-таки оперативник со стажем, если он еще не
забыл.
— Ты просто не в духе. Что-то на службе? Неприятности?
— Еще какие! Показатели плохие, раскрываемость низкая,
в общем — нервотрепка. А тут еще этот клубок смертей никак не распутывается.
Эх, погонят меня из органов! Приказ о неполном служебном соответствии — и можно
подыскивать работу в частных охранных структурах.
— Погоди себя отпевать. Видишь же — что-то
вырисовывается. Думаю, вы с Сильвестром на правильном пути. Расследуете все —
тебе капитана дадут. Или премию.
— Ладно, не утешай. Смотри лучше на указатели, нам бы
деревню эту не проскочить.
* * *
Баландин Николай Петрович, частнопрактикующий юрист, был
найден голым и мертвым в ванной его московской квартиры. Милицию вызвала жена
Николая Петровича, Надежда Сергеевна, пришедшая вечером с работы и обнаружившая
дома то ли утонувшего, то ли утопленного кем-то супруга. Оперативникам,
прибывшим на место, она рассказала следующее.
Оказывается, господин Баландин с января месяца дома не жил.
Сразу после новогодних каникул он переехал в далекую деревеньку, где как-то по
случаю купил участок земли с большим и бестолковым каменным домом, выстроенным
бывшими владельцами. Из всех благ цивилизации здесь были лишь электричество да
печка с камином. Вода и прочие удобства — на улице. Тем не менее Николай Петрович,
преодолев сопротивление Надежды Сергеевны, решительно туда переселился. И с тех
самых пор в Москву приезжал исключительно по делам работы, а с женой встречался
где угодно, только не дома. Именно поэтому, придя в тот злополучный вечер
домой, она была потрясена тем, что прямо на лестнице подъезда, на первом этаже
нашла пиджак собственного мужа. С вывернутыми рукавами. Мокасины валялись на
втором этаже возле мусоропровода. Рубашка, галстук и брюки повисли на перилах.
А перед самой дверью квартиры лежали носки и трусы. Подумав, что это какой-то
очередной заскок Николая Петровича, она собрала вещи и вошла в квартиру,
собираясь позвонить супругу и поинтересоваться, что все это значит. Но, увы,
звонить было уже некому. Зайдя на шум льющейся воды в ванную комнату, Надежда
Сергеевна увидела жуткую картину и бросилась звонить в милицию и «скорую
помощь».
Супруга, похоже, говорила правду — Баландин выехал из
квартиры всерьез и надолго. При осмотре здесь не удалось обнаружить ни одной
его личной вещи, кроме той самой одежды, которую жена подобрала перед входной
дверью. Еще нашли мобильный телефон, плававший вместе с Баландиным в ванной.
Из-за долгого пребывания в воде телефон уподобился хозяину, то есть — умер.
Половцев, естественно, заинтересовался, отчего вполне
успешный юрист вдруг решил покинуть столицу и поселиться в деревне. Не здесь ли
надо искать разгадку его смерти? И тогда Надежда Сергеевна рассказала историю,
которая удивила даже циничных и привыкших ко всему оперативников.
Николай Петрович Баландин был, помимо всего прочего,
известным коллекционером. Только вот собирал он не марки, книги, значки или
фарфоровые статуэтки, а обертки от шоколада и конфет, в просторечье — фантики.
Эта страсть перешла к нему по наследству от отца, а к тому — от его отца, деда
Николая Петровича. Именно дед заложил основу фамильной коллекции. Большой
любитель чаепития, он никогда не пользовался сахаром, всегда предпочитая ему
шоколад. А красивые бумажки, в которые было завернуто лакомство, всегда
аккуратно разглаживал и складывал в специальную большую жестяную коробку. Таким
образом, в коллекции Баландина оказались редчайшие образчики шоколадных оберток
конца 19-го — начала 20-го века. Отец Николая Петровича в свою очередь пополнил
собрание уже советскими фантиками 30-х — 60-х годов. Затем эстафету принял
Баландин-внук, который структурировал коллекцию и придал ей необходимую
композиционную завершенность. Уникальное собрание шоколадно-конфетных оберток
неоднократно демонстрировалось на выставках и в музеях как у нас в стране, так
и за границей, о нем было написано множество газетных и журнальных статей. Но
хотя Николай Петрович был коллекционер почтенный и серьезный, собирательство
все это время было для него лишь отдыхом от нервной и хлопотной работы. Пока не
случилось ЧП.
