— Что я могу сделать?
Кваббо замолчал, и в воцарившейся тишине Сендрин уловила изменения: смолк голос женщины. Больше никаких призывов, никакого чужого отчаяния, наполнявшего ее дух. Это было последним доказательством того, что она действительно у цели. Храм Великого Змея был центром вихря, в котором царил абсолютный покой, где не существовало ничего, кроме молчания и покорности судьбе.
Вдруг возникло движение — она заметила его краем глаза!
Сендрин повернулась. Между колоннами ничего не было. Она осторожно сделала шаг и обнаружила в нескольких метрах на песке след ноги. Никакой ошибки. Здесь кто-то был.
Она осталась стоять как вкопанная. Ее взгляд скользил по колоннам, но натыкался повсюду только на камень, ограничивающий ее поле зрения.
Затем она снова заметила это. Неясные тени метались между могучими пилонами, куда бы она ни взглянула. Но как только ей казалось, что она кого-то увидела, оказывалось, что опять никого нет, и новые тени заманивали ее, уводя в другом направлении.
— Кто тут? — спросила она и ощутила, что комок в горле мешает ей говорить.
Это было бессмысленно. Никто не показывался.
Они не нападают на меня, думала она. Да и зачем им это нужно? Если бы они хотели убить меня, они могли бы сделать это очень давно, напав внезапно или совершенно открыто на входе в храм.
Она просто пошла дальше. Ей казалось, что кто-то дышал ей в затылок при каждом шаге, но она не решалась повернуться из опасения, что там опять никого не окажется. При этом она совершенно отчетливо чувствовала чье-то присутствие.
Наконец она дошла до конца двора с колоннами и достигла прилегающей ко входу в туннель арки ворот в форме змеи. Она прошла через арку, а тени остались позади, между пилонами. Если бы неизвестные следовали за нею теперь, Сендрин увидела бы их силуэты на фоне светлого входа. Тогда она узнала бы, кто они — люди, животные или боги.
Она, не останавливаясь, шла дальше, снова и снова оглядываясь через плечо. Туннель оказался, очень темным, и свет в его конце был еще более тусклым, чем во внутреннем дворе. Приблизившись, она заметила на стенах мечущиеся отблески света. Вероятно, горел огонь, быть может, факелы.
Она достигла почти середины туннеля, того места, где было темнее всего, и снова оглянулась.
За нею следовал человек, он был один, маленький, щуплый. Судя по его телосложению, можно было предположить, что это был мужчина. Он шел медленно, не стремясь ее догнать, — еле заметный контур, вырезанный ножницами из фона более светлого полукруга ворот.
Сендрин подумала, не для того ли они выслали его вперед, чтобы она спросила, чего от нее хотят. Но не мужчина призывал ее все эти месяцы, не он распоряжался здесь.
Итак, она продолжала двигаться, теперь немного быстрее, пока не вступила в светлый круг огня. Шаги ее преследователя оставались бесшумными, от стен отражалось только взволнованное дыхание Сендрин.
Она почти достигла выхода из туннеля, как вдруг ей в голову пришла одна мысль. Она резко остановилась и повернула назад. Человек двигался теперь, прижимаясь к стене, и лишь иногда случайно попадал в свет, идущий от дальнего конца туннеля. Но он по-прежнему был позади Сендрин и, когда она повернулась, оказался перед нею — оба застыли в темноте на расстоянии тридцати-сорока шагов друг от друга.
Сендрин пристально смотрела на силуэт. Она не была уверена, сможет ли сейчас использовать свою способность читать мысли или силу своего взгляда, но она хотела по крайней мере попробовать.
Очевидно, она застигла того, другого, врасплох.
— Кваббо! — вырвалось у нее.
Ему не удавалось быстро создать барьер ее мыслям, а когда он попробовал это сделать, Сендрин без труда удалось разбить его вдребезги. Она услышала вскрик, вернее, сначала осознала его, затем, через доли секунды, он прозвучал и в туннеле. Он допустил только один промах — вероятно, думая, что страх и потрясение овладели ею полностью, — но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы прочесть его мысли как книгу, перелистать ее с начала до конца, с молниеносной скоростью состыковывая все фрагменты.
И она поняла, что он ей лгал.
Лгал — все это время!
Светлый конец прохода моментально почернел, заполненный прибывающими людьми. Бесчисленные стройные невысокие фигуры двигались из колонного зала в туннель гораздо быстрее, чем Кваббо, — они бегом устремились к ней.
Правда была похожа на толчок, высвободивший ее из мрака. Сендрин зашаталась, в ее мыслях царил хаос, смешивались картины собственных воспоминаний и чьих-то рассказов.
Она снова видела фигуру братоубийцы в белых развевающихся одеждах, бредущую по пустыне, видела, что он манит ее за собой, кричит ей, чтобы она следовала за ним, — он казался сверкающим призраком на фоне предвестников торнадо, вздымающих горизонт. Тогда появился Кваббо и перехватил Сендрин, утащил ее от Каина и от того, что он хотел ей показать.
Но вмешательство Кваббо не спасло ее, как думала она до сих пор. Каин хотел предостеречь ее, но сан этого не допустил.
Каин двигался к дому Каскаденов не для того, чтобы забрать назад камни. Нет, камни очень давно не имели для него никакого значения — оскверненный храм нельзя было восстановить. На самом деле он шел туда, рассчитывая найти там Сендрин. Он все еще хотел предостеречь ее, отговорить отправляться в пустыню, сюда, в этот храм. Кто-то заставил его поверить, что Сендрин по-прежнему остается в Ауасберге. И этот кто-то был Кваббо.
Насколько могущественным в действительности был маленький сан? На протяжении многих недель он отводил от Сендрин призывы Каина, последний раз она почувствовала присутствие братоубийцы в своем сне на Берегу Скелетов. С тех пор она больше ничего не знала о нем. Кваббо был самым могущественным из мудрецов-санов, из этого он никогда не делал тайны. Но то, что он обладал силой, способной ввести в заблуждение такую сущность, как Каин, — это было непостижимо.
Почему он делал все это? Ответ был так близок, как слово, которое не можешь вспомнить, но которое вертится на языке. А затем…
… только посмотри… ответ там, впереди…
В другом месте. На окраине Ауасберге.
Мужчина шагает вверх по песку и камням широко и энергично. У него есть цель. Его шаги вызывают осыпи. Песок, пыль и камни скользят широкими волнами вниз по горе, но мужчина не боится сорваться. Он знает эту землю уже тысячелетия.
На мужчине белая одежда. Она развевается, подхваченная бурей, бушующей вокруг него. Его голова также закутана в белые ткани, видны лишь его глаза. Он защищает свое тело по привычке. Он очень давно не нуждается ни в какой защите. Он не знает ни боли, ни ран. Он не чувствует ни жара солнца, ни жажды. Не знает, что такое смерть, собственная смерть.
Перед ним неистовствуют посланники Великого Змея, как дервиши, закутавшиеся в пыль. За ним, там, откуда он идет, царит хаос и уничтожение. Там горизонт клубится и кричит от боли, и мир рассыпается на осколки, охваченный бурей всех бурь.
