Сендрин посчитала слова Адриана наивными. Но когда их взгляды пересеклись, она поняла, что он просто пытался защитить ее. Он говорил вопреки своим убеждениям, нарушал свои принципы, только чтобы помочь ей. Отныне Сендрин была у него в долгу, хотела она того или нет.
— Я прикажу усилить охрану сегодня же ночью, — решила Мадлен. — Будем надеяться, что мы доверяем надежным мужчинам.
Сендрин разделяла ее сомнения. Если действительно дело дойдет до нападения на поместье, ей казалось весьма сомнительным, что охранники-саны могут поднять оружие против мужчин и женщин своего народа.
— Саны ничего не предпримут, — настаивал Адриан. — Я знаю их достаточно хорошо. Они никогда не будут с нами воевать.
— Ты называешь это — воевать? — в голосе Мадлен слышались чуть заметные истерические нотки. — Если они и впрямь нападут, не будет никакой войны. Или ты хочешь вооружить девочек? А может, мы втроем выступим против целой армии туземцев? — Она откинулась в кресле и на несколько секунд закрыла глаза. — Эти люди просто войдут внутрь, убьют всех нас и разграбят поместье.
— С каких пор ты стала черной пророчицей? — голос Адриана звучал почти легкомысленно. Он, кажется, и правда был убежден в том, что нападения не будет.
Его мать вздохнула.
— Вероятно, нам следовало бы отправиться в форт. Там мы, по крайней мере, были бы в безопасности.
— А дом? — бросил Адриан. — Ты бы оставила его гереро?
— Поэтому я хотела бы, чтоб твой отец был здесь. Он принял бы правильное решение.
— Не стоит все усложнять.
Мадлен резко выпрямилась, и ее взгляд с холодной яростью устремился на Адриана.
— Я все эти годы, видит Бог, пыталась ничего не усложнять, и тебе это известно! Твой отец никогда не бывал здесь в нужный момент, если на то пошло. Он никогда… — Она замолчала, сообразив, что Сендрин все еще в будуаре и смотрит на нее. Она откинулась в кресло, словно у нее в один миг закончились все силы.
— Это не имеет смысла. Давайте не будем спорить еще и друг с другом. — Повернувшись к Сендрин, она проговорила: — Вы можете идти. У вас был тяжелый день.
Сендрин внезапно почувствовала сострадание к ней. Ведь Мадлен фактически одна управляла всем домашним хозяйством и прилагала массу усилий, чтобы совместить семейную жизнь с необходимостью управлять десятками слуг. Ее строгость была не чем иным, как вывеской, которая должна была защищать ее от наваливающихся проблем.
Сендрин поднялась и направилась к двери. Прежде чем она вышла, Адриан вскочил со своего места.
— Мы сможем договорить завтра, мама. — Он наклонился и поцеловал Мадлен в щеку. Понизив голос, он добавил: — Ты не нуждаешься в советах отца или Валериана. Ты и без них поступаешь правильно. Ты всегда так делала.
Мадлен посмотрела на него сначала с недоверием, затем с благодарностью. Ее рука мимоходом коснулась его руки.
— Спокойной ночи, Адриан. И вам также спокойной ночи, фрейлейн Мук.
Адриан и Сендрин покинули комнату и молча вышли в коридор.
Внезапно Сендрин остановилась. Она подождала, пока он повернется к ней и сможет видеть ее губы.
— Пожалуй, я должна поблагодарить вас. Вы только что сохранили мне место.
— Ну что вы, — возразил он небрежно. — Если бы мама действительно хотела вас уволить, она бы сделала это самое позднее завтра утром.
— Я думаю, вы оцениваете ее неправильно. Ваша мама — это чрезвычайно сильная женщина.
— Сильная, но также и нерешительная.
— На меня она производит другое впечатление.
Он улыбнулся.
— Я знаю ее намного лет больше.
Свет масляных ламп колыхался у него на лице, и впервые ей бросилось в глаза, что он выглядит старше своих двадцати лет. Но в любом случае прожитые годы отразились на нем иным образом, нежели на Валериане, которого пустыня сделала старше на несколько лет. В противоположность своему брату-близнецу Адриан был худощавым, даже костлявым. Валериан уже вполне был похож на бравого вояку — об этом говорили дерзкий взгляд и сильные мышцы, а на лице Адриана отпечатались другие признаки взросления. В его глазах светился острый разум, сочетаемый с высокой степенью человечности, отсутствующей у остальных членов его семьи, включая и Тита. В нем было еще кое-что, какая-то загадка. Сендрин никогда не могла угадать, что сделает Адриан в следующую минуту. Так было и сейчас.
В доме все стихло, только за следующим поворотом перехода тикали напольные часы.
— Разве ваша комната не расположена в другом крыле? — тихо спросила Сендрин. Ее голос звучал хрипловато. «Это только усталость», — внушала она себе.
Когда он посмотрел на ее губы, она ощутила странное возбуждение. Прошло много времени с тех пор, как она чувствовала нечто подобное. Он смотрел на ее рот, хотя она замолчала, просто смотрела на него.
— У вас очень красивые губы, — сказал он. Это была почти констатация факта, но он произнес это таким тоном, с такой теплотой, что сказанное явно не походило на обычный комплимент.
Она чуть было не сказала «большое спасибо», но такой ответ показался ей несущественным и недостаточным.
— Вам всегда это было известно, не так ли? — произнесла она вместо этого.
Адриан чуть заметно кивнул.
— Не всегда легко, глядя на вас, концентрироваться на том, что вы говорите.
— Это уже второй раз, когда вы ради меня поступаете против своей воли. Сначала уничтожение термитника, а теперь то, что вы сказали вашей матери. Вы рассчитываете, что я буду чувствовать себя чем-то обязанной вам?
Улыбаясь, он покачал головой.
— Вы ничего мне не должны. Для многих других я поступил бы так же.
Она подошла к нему поближе, так что их лица почти соприкоснулись.
— Вы уверены в этом?
Его глаза вспыхнули. Он поспешно отступил назад.
— Вы сделали это, не так ли? — спросил он почти испуганно.
— Сделала… что? — с раздражением спросила она. — Что вы имеете в виду?
— Вы попытались заглянуть в меня.
Она удивленно тряхнула головой.
— Я этого не делала!
— Однако я… я чувствую это.
Почему вдруг это так вывело его из равновесия?
— Поверьте мне, я не делала ничего подобного.
— Однако вы знаете это.
— Что я знаю?
— Вы знаете, что я думаю.
Один шаг, разделявший их, казалось, становился все длиннее, возникшая между ними расселина с каждым вдохом расползалась все шире. Почему именно теперь он должен был опять говорить весь этот вздор?
Недолго думая, она решила вступить в игру.
