– Что вы делаете? – спросил д’Агоста.
– Готовлю противоядие, – ответила Марго.
– А разве это не полагается делать в лаборатории или…
– Вы думаете, у нас есть время?
– Как пациент? – спросила Констанс у фельдшера.
Тот посмотрел на д’Агосту, потом на нее:
– Неважно. Кровяное давление низкое, пульс ниточный. – Он вытащил пластиковый поднос с одной стороны от носилок Пендергаста. – Буду делать лидокаиновую инъекцию.
Когда «скорая» свернула на Истерн-паркуэй, Марго взяла пакет с соляным раствором из ящика рядом с ней, из другого ящика достала трахеотомический скальпель, сорвала защитную серебристую оболочку, надрезала пакет с раствором, вылила немного в пустую пластиковую мензурку, а пакет с вытекающей из него жидкостью уронила на пол.
– Эй! – сказал фельдшер. – Какого черта вы делаете?
И опять предупреждающий жест д’Агосты заставил его замолчать.
«Скорая», завывая сиреной, промчалась мимо Проспект-парка, потом по Гранд-Арми-плаза. Марго, приноравливаясь к неровному ходу машины, взяла небольшой стеклянный пузырек из тех, что принесла Констанс, погрела его в ладонях и налила немного в пластиковую мензурку. Салон машины тут же наполнился сладковатым химическим запахом.
– Это что? – спросил д’Агоста, помахав ладонью у носа, чтобы прогнать запах.
– Хлороформ.
Марго заткнула пузырек пробкой, потом взяла скальпель и накрошила лилию, которую Констанс принесла из Водного дома, размяла ее и добавила в жидкость вместе с высушенными, раздробленными частичками растения из собственной сумки. Она закрыла мензурку пробкой и встряхнула ее.
– И что происходит? – спросил д’Агоста.
– Хлороформ действует как растворитель. В фармакологии его используют для экстракции веществ из растений. Потом мне придется выпарить бóльшую часть, поскольку инъекция хлороформа токсична.
– Постойте, – сказала Констанс. – Если вы будете это кипятить, то совершите ту же ошибку, что и Езекия.
– Нет-нет, – возразила Марго. – Хлороформ кипит при гораздо более низких температурах, чем вода, – около шестидесяти градусов. При этом естественные свойства протеинов или веществ не будут нарушены.
– А какие вещества вам нужно экстрагировать? – спросил д’Агоста.
– Понятия не имею.
– Вы не знаете?
Марго напустилась на него:
– Активных ингредиентов этих растений не знает никто. Мне приходится импровизировать.
– Господи помилуй… – простонал д’Агоста.
«Скорая» свернула на Восьмую авеню, приближаясь к Нью-Йоркской методистской больнице. Марго сверилась со своей запиской, добавила еще жидкости, разбила ампулу, примешала два вида порошков из водонепроницаемых конвертов.
– Лейтенант, – сказала она через плечо. – Когда мы приедем в больницу, мне немедленно понадобится кое-что. Холодная вода. Кусок материи для процеживания. Пробирка. С полдесятка кофейных фильтров. И карманная зажигалка. Договорились?
– Вот вам зажигалка, – сказал д’Агоста, вытаскивая из кармана означенный предмет. – Остальное будет.
«Скорая» остановилась перед приемным покоем неотложной службы, сирена смолкла. Фельдшеры распахнули заднюю дверь и выкатили носилки перед ожидающим персоналом. Д’Агоста посмотрел на Пендергаста, укрытого тонким одеялом. Агент был бледен и неподвижен, как труп. Следом выпрыгнула Констанс и прошла в здание за носилками, вызывая недоуменные взгляды медиков своей одеждой и грязным видом. За ней выпрыгнул д’Агоста и быстро направился ко входу, не забыв оглянуться на Марго: сидя в задней части салона, ярко освещенной светом из больницы, она продолжала свою целенаправленную работу.
77
Третья палата интенсивной терапии отделения скорой помощи Нью-Йоркской методистской больницы представляла собой площадку управляемого хаоса. Интерн прикатил красную тележку с реанимационным набором, медицинская сестра подготовила отоларингологический набор. Другая медсестра присоединяла различные провода к неподвижной фигуре Пендергаста: манжету для измерения кровяного давления, ЭКГ, пульсовый оксометр, капельницу. Фельдшеры «скорой» передали свои данные о состоянии Пендергаста и ушли – больше они ничем не могли помочь.
Появились доктора в халатах и начали быстро осматривать Пендергаста, что-то тихо говоря медсестрам и интернам.
Д’Агоста оглядел помещение; Констанс сидела в дальнем углу, на ее маленькой фигурке был теперь больничный халат. Прошло уже пять минут с того момента, как он принес Марго то, что она просила в машине. Она все еще оставалась там, работала как сумасшедшая, подогревала жидкость в пробирке с помощью зажигалки, отчего салон наполнялся сладковатым запахом.
– Жизненные показатели? – спросил один из врачей.
– Давление шестьдесят пять на тридцать с небольшим и продолжает падать, – ответила медицинская сестра. – Пульсовая оксометрия семьдесят.
– Готовимся к интубации трахеи, – сказал доктор.
Д’Агоста смотрел, как завозят новое оборудование. Его терзали противоречивые чувства: ярость, отчаяние, смутная надежда. Врач, который попытался было вывести из палаты его и Констанс, бросил на него недовольный взгляд, но д’Агоста проигнорировал его. Какой во всем этом смысл? Вся эта история с противоядием казалась высосанной из пальца, чтобы не сказать абсолютно безумной. Пендергаст умирал уже несколько дней, недель, и теперь наступали последние минуты. Вся эта суета, бессмысленная дерготня лишь еще больше раздражала д’Агосту. Они были бессильны… все тут были бессильны. Марго, со всеми ее знаниями, пыталась состряпать какое-то средство, о дозировке которого могла только догадываться и которое оказалось бесполезным прежде. К тому же теперь это уже бессмысленно; она занималась этим слишком долго. Даже эти доктора со всем их оборудованием не в силах спасти Пендергаста.
– Предсмертный сердечный ритм, – сказал интерн, стоявший перед одним из экранов в изголовье кровати Пендергаста.
– Остановить лидокаин, – приказал второй врач, протиснувшись между медсестер. – Приготовиться к катетеризации вены. Два миллиграмма адреналина, срочно.
Д’Агоста сел на свободный стул рядом с Констанс.
– Жизненные показатели ухудшаются, – сказал другой интерн. – Необходима реанимация.
– Адреналин! – рявкнул доктор. – Срочно!
Д’Агоста вскочил на ноги. Нет! Должно быть что-то, что он может сделать, должно…
В это мгновение в дверях палаты интенсивной терапии появилась Марго Грин. Отодвинув ширму, она вошла внутрь. В одной руке у нее была мензурка, частично наполненная водянистой зеленовато-коричневой жидкостью. Сверху на мензурке, перемежаясь, лежали кофейные фильтры и слои ваты, которую д’Агоста добыл из шкафчика в отделении скорой помощи. Мензурка была завернута в тонкий прозрачный пластик и запечатана резиновой лентой.
