– Он был твоим сыном. Ты не мог мыслить ясно.
– Это меня не утешает и не оправдывает.
На этом Пендергаст закончил разговор, сунул телефон в карман пиджака и остался недвижим – нечеткая задумчивая фигура в полутемной комнате.
23
Терри Бономо был крутым экспертом нью-йоркской полиции по программе «Айденти-КАД», используемой для составления портретов преступников. Еще он был большим знатоком итальянских традиций в штате Джерси и, следовательно, одним из самых дорогих д’Агосте людей в полиции. Д’Агоста чувствовал, как улучшается у него настроение, пока он просто сидел в криминалистическом отделе среди компьютеров, мониторов, графиков и лабораторного оборудования. Он чувствовал облегчение, выбравшись из заплесневелой, мрачной атмосферы музея. И потом, настроение улучшалось оттого, что он наконец-то делал что-то. Нет, он, конечно, все время что-то делал, пытаясь идентифицировать заезжего «профессора», пока его бригада криминалистов искала на костях и лотке отпечатки пальцев, волоски, волокна, чтобы можно было получить ДНК. Но создание фоторобота липового доктора Уолдрона – это было что-то новое. Важный шаг вперед. И никто лучше Терри Бономо не смог бы это сделать.
Д’Агоста наклонился над плечом Бономо, наблюдая, как он работает со сложной программой. По другую сторону стола сидел Сандовал, лаборант остеологического отдела. Работу эту можно было проделать в музее, но д’Агоста всегда предпочитал для составления фотороботов приводить свидетелей в полицейское управление. Приход в управление действовал подавляюще, помогал свидетелю сосредоточиться. И Сандовал, который казался бледнее обычного, явно собрался.
– Привет, Винни, – громогласно проговорил Бономо со своим нью-джерсийским акцентом. – Помнишь, я как-то составлял портрет подозреваемого в убийстве, используя показания самого убийцы?
– Да, легендарный случай, – со смешком сказал д’Агоста.
– Иисус Г. Кристофер. Этот парень считал себя большим умником, изображая свидетеля убийства, а не убийцу. Он хотел сбить нас со следа этим липовым фотороботом. Но я сразу же начал подозревать туфту. – Разговаривая, Бономо не прекращал работать, стучал по клавишам, водил мышкой. – У многих свидетелей плохая память. Но этот клоун давал нам портрет, абсолютно противоположный тому, как выглядел он сам. У него был большой нос, поэтому он сказал, что у убийцы нос маленький. Губы? Тонкие. Значит, у преступника губы должны быть толстые. Подбородок? Узкий. Значит, у преступника – широкий. Парень был лысый, и вот так у преступника появились длинные густые волосы.
– Да. Никогда не забуду, как ты раскусил его и стал рисовать нечто совершенно противоположное тому, что он говорил. Когда ты закончил, на нас с экрана смотрел настоящий преступник. Он пытался быть умником, а рассказал нам про собственную образину.
Бономо издал резкий смешок.
Д’Агоста смотрел, как Бономо работает над наброском лица, основываясь на ответах Сандовала, видел, как здесь появлялось новое окошко, там – дополнительный слой.
– Ну и программка, – сказал он. – Ее модернизировали с тех пор, как я в последний раз был у тебя.
– Ей постоянно делают апгрейд. Это что-то вроде «Фотошопа» с единственной задачей. Я три месяца ее осваивал, а они взяли и все переделали. Но теперь-то я разобрался. Ты помнишь прежние времена, когда пользовались такими маленькими карточками и шаблонами лиц?
Д’Агоста притворно вздрогнул.
Бономо эффектным движением руки нажал на клавишу, завершая работу, и развернул ноутбук экраном в сторону Сандовала. В большом центральном окне появилось цифровое изображение мужского лица, окруженное окошками меньших размеров.
– Насколько это похоже? – спросил Бономо.
Сандовал долго всматривался в изображение и наконец сказал:
– Мне кажется, похоже.
– Мы только начали. Теперь пойдем по отдельным чертам. Начнем с бровей.
Бономо кликнул по окошку с каталогом лицевых частей и выбрал «Брови». Появился горизонтальный набор с изображением бровей разного вида. Сандовал показал самые подходящие, после чего появился новый набор – все разновидности выбранного. И Сандовал опять показал наиболее подходящий образец. Д’Агоста наблюдал, как Бономо отсеивает изображения бровей подозреваемого: форма, толщина, сужение, расстояние между бровями и так далее, и так далее. Наконец, когда оба – Сандовал и Бономо – были удовлетворены, они перешли к глазам.
– Так что совершил этот предполагаемый преступник? – спросил Бономо у д’Агосты.
– Он один из подозреваемых в деле об убийстве музейного сотрудника.
– Да? И чем же он вызвал подозрения?
Д’Агоста вспомнил, что Бономо неизменно проявлял интерес к личностям, чьи лица воссоздавал.
– Он получил доступ к музейной коллекции под чужой фамилией и, вероятно, убил сотрудника музея. Назвался фамилией преподавателя из колледжа Брин-Мор в Пенсильвании. Этот слабоумный старый пердун в трифокальных очках чуть не испачкал штанишки, когда узнал, что кто-то выдал себя за него и теперь разыскивается по подозрению в убийстве.
Бономо снова издал трубный клич:
– Представляю себе.
Он продолжил бесконечный процесс уточнения формы носа, губ, челюсти, подбородка, скул, ушей, волос, цвета кожи и пигментных пятен и десятка других особенностей. К счастью, у него был хороший свидетель в лице Сандовала, который не раз видел липового ученого. Бономо нажал на клавишу, и программа «Айденти-КАД» выдала ряд смоделированных компьютером окончательных вариантов лиц на выбор для Сандовала. Бономо еще кое-где подчистил, положил тень, добавил несколько штрихов и удовлетворенно откинулся на спинку стула, как художник, закончивший работу над портретом.
Компьютер, казалось, завис.
– Что он сейчас делает? – спросил д’Агоста.
– Готовит фоторобот.
Прошло несколько минут, потом компьютер заверещал, и на экране появилась маленькая иконка с надписью «Процесс завершен». Бономо стукнул по клавише, ближайший к нему принтер ожил, и из него пополз лист с черно-белым изображением. Бономо взял лист из лотка, полюбовался и передал Сандовалу.
– Это он? – спросил Бономо.
Сандовал в изумлении уставился на портрет.
– Боже мой. Точная копия. Невероятно. Как вы это сделали?
– Это вы сделали, – ответил Бономо, похлопав его по плечу.
Д’Агоста через плечо Бономо посмотрел на распечатку. Изображение по своей четкости приближалось к фотографическому.
– Терри, ты гений, – пробормотал он.
Бономо засиял, распечатал еще с полдесятка экземпляров и передал д’Агосте.
Д’Агоста сложил листы на краю стола и засунул в свой портфель.
– Пришли мне изображение по электронке, ладно?
– Непременно, Винни.
