42
Марго Грин заняла место за большим столом для совещаний в отделе судебно-медицинской экспертизы на десятом этаже Уан-Полис-Плаза. Помещение это представляло собой странный микс компьютерной лаборатории и медицинского кабинета: терминалы и рабочие станции стояли здесь вперемежку с каталками, негатоскопами
[50] и контейнерами для утилизации острых предметов.
Напротив Марго за столом сидел д’Агоста. Он вызвал ее из музея, где она анализировала аномальный химический состав, обнаруженный в костях миссис Паджетт, и пыталась не попадаться на глаза доктору Фрисби. Рядом с д’Агостой сидел высокий худощавый азиат, а еще дальше – Терри Бономо, специалист по составлению фотороботов, со своим неизменным ноутбуком. Он раскачивался на стуле и ухмылялся неведомо чему.
– Спасибо, что пришли, Марго, – сказал д’Агоста. – Вы знакомы с Терри Бономо. А это доктор Лу из медицинского колледжа Колумбийского университета. Он специалист по пластической хирургии. Доктор Лу, это доктор Грин, этнофармаколог и антрополог, в настоящее время она работает в Институте Пирсона.
Марго кивнула Лу, и тот улыбнулся ей в ответ. У него были ослепительно-белые зубы.
– Теперь, когда вы оба здесь, я могу позвонить человеку, который мне нужен.
Д’Агоста протянул руку к телефону в центре стола, нажал кнопку громкой связи и набрал номер. На третий звонок ответили:
– Слушаю?
Д’Агоста подался ближе к телефону:
– Доктор Сэмюэлс?
– Да?
– Доктор Сэмюэлс, говорит лейтенант д’Агоста из нью-йоркской полиции. Вы на громкой связи со специалистом по пластической хирургии из Колумбийского университета и антропологом, сотрудничающим с Нью-Йоркским музеем естественной истории. Не могли бы вы сообщить им то, что сказали мне вчера?
– Конечно. – Человек откашлялся. – Как я уже говорил лейтенанту, я патологоанатом из пенитенциарного центра города Индио в Калифорнии. Я делал аутопсию неизвестного самоубийцы – человека, подозреваемого в убийстве сотрудника вашего музея, – и обнаружил некоторые странности. – Он помолчал. – Первым делом я установил причину смерти, которая, как вам известно, была довольно нетривиальной. Я завершал общий осмотр тела, когда обратил внимание на необычные зажившие шрамы. Они находились внутри рта, вдоль верхней и нижней десневых борозд. Поначалу я подумал, что это следствие старого избиения или автокатастрофы. Но шрамы были слишком ровные. К тому же похожие шрамы обнаружились и с другой стороны рта. Тогда я понял, что это последствия хирургического вмешательства, точнее, восстановительной лицевой хирургии.
– Щечные и подбородочный импланты? – спросил доктор Лу.
– Да. Рентгеноскопия и томография подтвердили это. Вдобавок снимки показали, что на челюстной кости закреплены пластины, как выяснилось титановые.
Доктор Лу задумчиво кивнул:
– Других шрамов вы не обнаружили? На черепе, на бедре или внутри носа?
– Когда мы обрили голову, то никаких шрамов не увидели. Но вы правы, внутриназальные надсечения есть, и есть шрам на бедре в районе подвздошной кости. На тех изображениях, что я переправил лейтенанту д’Агосте, все это зафиксировано.
– Аутопсия не выявила каких-либо аномалий, химических или иного рода? – спросил д’Агоста. – Перед самоубийством покойный явно страдал от болей. И вел себя как настоящий сумасшедший. Возможно, он был отравлен.
Последовала пауза.
– К сожалению, определеннее сказать не могу. В его крови присутствуют какие-то необычные вещества, которые мы все еще пытаемся определить. Человек был на грани почечной недостаточности; вероятно, эти химические вещества стали тому причиной.
– Если обнаружится что-нибудь определенное, пожалуйста, свяжитесь со мной через лейтенанта, – сказала Марго. – И еще одно: буду очень признательна, если вы проверите кости на наличие этих же необычных веществ.
– Хорошо. Да, кстати. У него крашеные волосы. Они у него были не черные, а светло-каштановые.
– Спасибо, доктор Сэмюэлс. Если появится что-нибудь еще, мы на связи.
Д’Агоста, нажав клавишу, закончил разговор.
На столе лежал большой конверт, который д’Агоста подтолкнул к доктору Лу:
– Доктор, хотелось бы услышать ваше просвещенное мнение.
Пластический хирург открыл конверт, вытащил его содержимое и быстро разобрал на две стопки. В одной стопке оказались фотографии из досье арестованного и фотографии, сделанные в морге. В другой – цветные рентгенограммы и томографические сканы.
Лу просмотрел фотографии, на которых Марго узнала липового профессора Уолдрона. Он поднял одну из фотографий, сделанных крупным планом, и показал присутствующим. Марго разглядела рот изнутри: верхние десны, мягкое нёбо, нёбный язычок.
– Доктор Сэмюэлс был прав, – сказал Лу, проводя пальцем по едва заметной линии над десной. – Обратите внимание на этот внутриротовой разрез вдоль десневой борозды, о котором говорил доктор Сэмюэлс.
– И что это значит? – спросил д’Агоста.
Лу положил фотографию:
– Существует два основных вида лицевой хирургии. Первый – это кожная хирургия. Подтяжки, удаление мешков под глазами, то есть процедуры, предназначенные для внешнего омоложения. Второй вид – костная хирургия. Она гораздо более инвазивна и применяется при травмах. Скажем, после автомобильной аварии, когда страдает лицо. Костная хирургия имеет целью скорректировать повреждения. Большинство манипуляций с этим человеком относятся к костной хирургии.
– Может ли костная хирургия использоваться для изменения внешности?
– Определенно. Я вам больше скажу: поскольку у нас нет свидетельств о каких-либо травмах, полученных этим человеком, я бы предположил, что все эти операции были проведены именно с целью изменить его внешность.
– А сколько нужно операций, чтобы добиться этого?
– Если проведенного хирургического вмешательства достаточно, чтобы изменить расположение костей – к примеру, выдвинуть вперед среднюю лицевую зону, – то хватит и одной. Внешность пациента при этом совершенно меняется. Особенно если еще и волосы покрасить.
– Но этому человеку, похоже, сделали несколько операций.
Лу кивнул и показал им еще одну фотографию. Марго не без отвращения узнала в ней волосатую носовую полость.
– Видите эти интраназальные надсечения? Они малозаметны, но если вы знаете, где искать, то обнаружить их легко. Врач делал эти надсечения для введения силикона в нос, явно с намерением удлинить его. – Он перешел к другой фотографии. – Верхние интраоральные надсечения в месте, где десна встречается с бороздой, используются для изменения формы щек. Здесь вы делаете надрез с обеих сторон и вводите в костную ткань импланты. Нижнее интраоральное надсечение используется для наполнения подбородка силиконом, что делает его более выступающим.
