Он знал, что это был не очень подходящий момент, но все же тихо спросил:
— Ты поэтому ходишь с Фридрихом на кладбищенский остров?
Черты ее лица, еще недавно мечтательные и печальные, расплылись. Вся краска ушла с её щек, словно смытая мылом, её взгляд стал хмурым и ранимым.
— И давно ты знаешь об этом?
— Достаточно давно. Больше трех месяцев.
Она безуспешно попыталась вложить в свой голос строгость. Вместо этого он прозвучал пронзительно отчаянно.
— Тебя это не касается, Кристофер: Это никого не касается.
— Но других это могло бы заинтересовать.
Она молчала почти минуту и наконец поняла, что он хотел этим сказать. Он не был, как она вначале предположила, ошеломлен своим открытием, и не испытывал чувства горечи по этому поводу.
Силы небесные, возможно ли это? Неужели он хотел, после всего, что она для него сделала, шантажировать её? Эта мысль была так отвратительна, так абсурдна — и все же так очевидна. Как она могла так сильно ошибиться в нем, так глупо просчитаться?
От Кристофера ничто не могло укрыться в её лице, в каждом движении, в каждом вздрагивании её черт. Он казался себе омерзительным, низким, но при этом ощущал власть, которую благодаря этому приобретал, чувствовал силу, видел свои возможности. Чтобы быть как Нестор, он должен был так поступить. Это был единственный путь, единственно правильный путь.
— Боже мой, Кристофер, ты что угрожаешь мне? — Это были всего лишь пустые слова, в сравнении с тем, что она чувствовала на самом деле. Возмущение, но еще нечто, напоминающее разочарованную любовь.
— Нет, — ответил он, внутренне пошатнувшись в своей самоуверенности. — Я ничего не расскажу ему об этом. Я должен тебе эту услугу.
— Эту услугу? — Её голос, казалось, вот-вот сорвется. — Боже милосердный, я забрала тебя из приюта, сюда, в этот замок, в эту…
— Семью? — перебил он её. — Ты что, не видишь, что творится вокруг тебя? Твой муж прячется от света, Ауру отправили в интернат, Даниель — не более, чем выгоревшая изнутри развалина. А Сильветта… она любит каждого, кто с ней честен, но ведь ты не из их числа.
— Что ты хочешь этим сказать? — Шарлота готова была впасть в истерику. — Что, черт возьми, ты хочешь сказать? Тебе что, Аура об этом рассказала?
«Аура знала об этом? Как раньше не догадался».
— Нет, — тихо сказал он, — но неужели ты и вправду думаешь, что это не очевидно для каждого, кто знает о твоей маленькой любовной интрижке? Неужели Нестор в самом деле верит, что он отец Сильветты? Господи боже, да на неё стоит только взглянуть, чтобы узнать правду.
Шарлота вскочила. Её пальцы выгнулись как когти. Она выглядела так, словно она была готова в любой момент броситься на него.
— Убирайся! Прочь с моих глаз!
Его колени дрожали, но он остался стоять и твердо ответил на её взгляд.
— Ты от меня так просто не отделаешься. Ты же ведь не хочешь, чтобы кто-то узнал правду?
Отвратительная улыбка исказила её губы.
— Ты думаешь, Нестор не знает, что происходит между мной и бароном? Ты что всерьез так решил?
— О, Нестор наверняка это знает. А Сильветта? Как она отреагирует, если она узнает, что…
Рука Шарлоты метнулась вперед и ударила его по лицу. Он чуть не задохнулся, когда ногти Шарлоты оставили на его щеке кроваво-красные следы.
— Ты не посмеешь, — запинаясь, выдавила она. — Ты… никогда не скажешь об этом Сильветте! Я не верю тебе!
— Я люблю её, как старший брат любит младшую сестру — искренне ответил он, приложив к лицу рукав рубашки. Увидев кровь на своих манжетах, Кристофер побледнел. — Но, возможно, она достойна того, чтобы знать правду о себе и о своем происхождении, о том, что её зачали в могиле!
Шарлота согнулась, как от удара. На миг он испугался, что она упадет, а может, потеряет сознание, но она взяла себя в руки. Женщина неподвижно стояла и холодно смотрела на него.
— Что ты задумал? — бесстрастно спросила она. — К чему ты клонишь?
Всего на миг он закрыл глаза, а когда открыл их снова, Шарлота подошла к нему так близко, что он с трудом подавил свой страх.
— Я еще сам точно не знаю, — признался он. — Но я знаю первый шаг.
— Ну, и…? — спросила она нетерпеливо.
— Даниель должен исчезнуть отсюда.
Шарлота разгневанно фыркнула.
— Исчезнуть? Ты должно быть сошел с ума, Кристофер. Это идея Нестора? Это он стоит за всем этим?
Он внезапно испугался, что она может попытаться разыскать старика на чердаке, поэтому поспешно сказал:
— Нет. Отец не причастен к этому. Он даже не знает, что я здесь. — Кристофер глубоко вздохнул. — Но я настаиваю: Даниель должен покинуть этот замок.
Она резко повернулась и стала шагать в развевающемся халате взад вперед по комнате.
— Я могла бы облегчить себе жизнь и отправить тебя вместо этого.
— И потерять при этом Сильветту. — добавил он. — Так же, как и Ауру?
Она бросила ему исполненный ненависти взгляд.
— Почему Даниель? Что он тебе сделал?
Он и сам долго думал об этом, но так и не нашел убедительного ответа. Причина была не в ударе, которым наградил его Даниель в коридоре, и даже не в их открытой вражде. В каждом взгляде Даниеля таилось что-то странное, ему казалось, что он постоянно наблюдает за ним, за каждым его движением, за каждым словом, которое он произносит. Кристофер ощущал присутствие своего сводного брата даже тогда, когда его не было поблизости. Ему постоянно казалось, что Даниель за ним следит, охотится, подслушивает. Какими бы ни были истинные причины, он чувствовал, что ему грозит опасность от Даниеля. Ему и его делу, делу Нестора.
Кристофер повернулся и пошел к двери.
— Просто сделай то, что я тебе сказал, — резко сказал он, но с легкой дрожью в голосе. — Даниель должен уйти, куда, мне все равно, лишь бы я его больше здесь не видел.
— А потом? — беззвучным голосом спросила Шарлота. — Чего ты потребуешь потом?
— Посмотрим.
Он вышел и закрыл за собой дверь, очень тихо, почти заботливо, как будто не хотел мешать ей в её несчастье.
* * *
С тех пор прошло три недели. Но даже сегодня, в день рождения Сильветты, он не чувствовал себя лучше, скорее наоборот. Ему все еще казалось, что кто-то следит за всем, что он делает, кто-то в его тени. А после того как Даниель уехал, он пришел к выводу, что это Нестор. Или лучше сказать: дух Нестора.
Даниель покинул замок, но не совсем. Хотя Кристоферу никто не сказал, куда он исчез, но прошло немного времени, и он узнал правду.
