— Ты думаешь, Лисандр возлагал большие надежды на Джиллиана, потому что…
— Потому что он, каким-то образом, создал его, — прервал её Кристофер. — Лисандр или какой-то другой алхимик.
— Но ведь мы говорим о символах, о философской теории! Никто не создает другого человека — в алхимии под этим подразумевают совсем другое!
— Цель адепта — это соединение мужского и женского начал.
— В духовном смысле, — упорно сопротивлялась Аура, — но не конкретно в действительности.
— А что, если это все же кому-то удалось?
— Джиллиан был человеком, а не алхимическим экспериментом! — Несколько секунд она приводила в порядок свои мысли. — Но даже если это и было так, как ты говоришь, то это все равно не имеет значения. Ничего теперь не имеет значения: Джиллиан мертв.
— Но его сын жив. Твой сын, Аура! Возможно, нам следует задать себе вопрос, может ли существо, созданное благодаря алхимии, зачать нормального ребенка.
— Уж не хочешь ли ты сказать этим, — вспыхнула она, — что Гиан не нормальный ребенок?
— Ты не хочешь понять меня. Неужели ты совсем ничего не заметила?
На миг ей захотелось, чтобы Гиан был сыном какой-нибудь другой женщины, — может тогда она смогла бы к объективно отнестись к тому что собирался сказать ей Кристофер, и не стала бы инстинктивно защищать мальчика.
— Объясни мне, — сказала она, и в её голосе были слышны угрожающие нотки.
Кристофер вздохнул.
— Сколько дней мы провели вместе с Тесс? Три?
Аура молча кивнула.
— За эти три дня она почти не произнесла ни слова, — продолжал он. — Раньше она не знала, что сказать, и вдруг, ни с того ни с сего, она произносит совершенно чуждые для неё слова. Что-то наверняка послужило толчком.
— Появление матери?
— Нет, — ответил Кристофер, — Гиан.
— Ты серьезно думаешь, что он стал причиной изменившегося поведения Тесс?
— Они оба сидели под столом, — объяснил Кристофер. — При этом они коснулись друг друга. Давай разберемся, является ли Гиан созданием алхимии — это звучит ужасно, я знаю, — но давай просто рассмотрим это предположение.
Аура молча смотрела на него. Кристофер говорил дальше:
— Тесс, в определенном смысле, тоже является продуктом герменевтического эксперимента: ребенок алхимика и его родной дочери. Мы, конечно же, будем исходить из того, что она не идентична с философским камнем, как на это рассчитывал Лисандр, но все же в ней скрыто наследие алхимика. — Он замолчал, словно вначале должен был сам убедиться в правильности своей теории. — Итак, мы имеем два создания алхимии, Гиан и Тесс, мужчина и женщина. Я уверен, что до сих пор подобного соединения не было никогда: по крайней мере, которое бы было документально подтверждено.
— Ну, и что дальше? — Теперь Аура знала, к чему он клонит, но она все еще внутренне противилась этому.
— Что-то должно появиться из этого союза, — сказал Кристофер с блеском в глазах. — Что-то чудесное, что-то непредсказуемое. Некая новая сила. — Он наклонился вперед и взглянул прямо в глаза Ауре. — Все началось тогда, когда Тесс вдруг узнала о том, о чем по всем законам логики она знать не может.
* * *
После того, как огонь в камине догорел, они покинули кабинет, чтобы поспать хотя бы несколько оставшихся до утра часов. Дикая идея Кристофера все еще никак не убедила Ауру, и она даже отказывалась принять её как возможность. Но в глубине души у неё росло подозрение, что предположения её сводного брата были небезосновательны.
Поднимаясь по мраморным ступеням восточной лестницы Аура сказала:
— Гиану, порой, снятся кошмары. Иногда это случается даже днем, как будто у него видения.
— Какие видения?
— В основном они связаны с замком. Помнишь картину в зале у Лисандра?
— Ту, что висела на двери? Замок Инститорис в руинах?
Аура кивнула.
— Гиан видит похожие образы у себя в голове. Его описание точь-в-точь совпадает с этой картиной. Но, мне кажется, он видит не руины, а своего рода строительство. Он видит, как был построен этот замок на руинах пиратской крепости.
— Мальчикам иногда снятся пираты.
— Нет, — решительно ответила она. Звук их шагов разносился по всему каменному пролету. — Это не пираты. Это наши предки, родоначальники фамилии Инститорис. Но это еще не все: иногда он видит рыцарей в белых накидках с вышитыми красными крестами.
— Крестоносцы?
— Тамплиеры. И в их крепости он видел что-то, что он считает кухней, но я думаю, в действительности это…
— Алхимическая лаборатория, — закончил ее мысль Кристофер.
— Да.
— Но это лишний раз подтверждает то, о чем я только что говорил! — Они остановились на лестничной площадке второго этажа. — Похоже, Гиан видит события, которые происходили с его предками. И тогда это совпадает с тем, что сказала Тесс. Её бабушка догадывается, что случилось с Фридрихом, даже если не учитывать того, что Лисандр точно знал об этом. — Их глаза встретились и в обоих отразилось одно и то же безумное предположение. — Ты не думаешь, — сказал Кристофер, — что Тесс и Гиан видят определенные вещи, знают вещи, которые они унаследовали от своих предков — как цвет волос или форму носа?
— Унаследованные знания?
— Некоторые ученые утверждают, что определенные образы и воспоминания фиксируются в памяти и затем передаются от поколения к поколению. Определенные обстоятельства могут привести к тому, что в один миг могут вспомниться вещи, которые ты никогда до этого раньше не видел. — Кристофер прислонился к каменным перилам. — Многие считают такие воспоминания доказательством прежней жизни, реинкарнации. Но, что если это ошибка, что если воспоминания, которые они видят, не их собственные, а их предков…
Аура смотрела на него, будто он потерял рассудок.
— Ты думаешь, что встреча с Гианом каким-то образом освободила эти знания в Тесс?
Кристофер провел рукой по колючему затылку.
— Нужно подождать, посмотрим как будет реагировать Гиан, станут ли его видения более интенсивными.
Во рту у Ауры пересохло, и она так устала, что уже не могла мыслить здраво.
— Давай поговорим об этом утром. Ты можешь спать в своей старой комнате. Сейчас это комната для гостей, но в ней не многое изменилось.
Он робко улыбнулся и кивнул.
— Спасибо.
— За комнату?
— Нет, за все. За твою дружбу.
Когда он ушел, она снова вспомнила те слова, которые сказал ей Джиллиан тогда, в маленьком номере отеля в Вене: Если ты ненавидишь с той же силой, с какой прощаешь, то храни, Господи, твоих врагов. Пока она поднималась вверх по ступеням на третий этаж и сворачивала в длинный коридор, который вел к её комнате, ей вдруг стало ясно, что спустя эти семь лет не осталось никого из тех, кого она могла ненавидеть. Лисандр умер, а Кристофер считает её своей подругой, может, даже справедливо считает. Весь мир перевернулся за эти несколько дней.
