— Жена его сбежала, а у него на этой почве совсем крыша потекла. Психолог из управления осмотрел задержанного, но, вероятнее всего, во вменяемое состояние привести его будет сложно.
— Ничего, мы подождем, чтобы он осознавал наказание, — мрачно и многообещающе произнес мой муж.
Свекор согласно кивнул и продолжил:
— Зато свет немного пролили показания эльфа. Они были приятелями, и, пользуясь любвеобильностью и раздутым самомнением Эктавиона, Барт указывал ему на девушек, похожих на его супругу — невысокого роста и светловолосых, и говорил, что тот не сможет их соблазнить. Эльф заводил тайный роман, пел о скорой свадьбе. Апофеозом игры становилось приглашение в «Акацию», где он соблазнял, выигрывал спор и бросал девушек. Крутить долгие романы с адептками опасался. Здесь в игру вступал Барт, похищая соблазненную и брошенную. Таким извращенным образом проявлялось его сумасшествие. Возможно, считал, что этим спасает свою жену из лап соблазнителя и возвращает в лоно семьи.
Я бросила обеспокоенный взгляд на Тарри. Неужели Эктавиону удалось задурить ей голову?
— Все примерно так и было, — с пунцовым лицом призналась Тарриэль. — Он стал проявлять внимание, ухаживать. Мои родители были в отъезде, и официально он не имел возможности попросить у них моей руки, поэтому мы хранили наши встречи втайне ото всех. А когда я сказала ему об их возвращении, он пригласил меня в «Акацию». Я была уверена, чтобы обсудить поездку или прямо к ним отправиться порталом. Он сказал, что меня ждет сюрприз. Летела как на крыльях, глупая. А когда пришла и поняла, зачем он меня на самом деле пригласил… увидела то место… парочки… — Тарри судорожно вздохнула от болезненных воспоминаний. — Дала ему пощечину и убежала.
Я незаметно выдохнула от облегчения. А еще зауважала. Молодец, что дала мерзавцу по лицу!
— Бежала, ничего не видя от слез, а тут карета останавливается — и наш философ. Сказал, что не оставит меня в таком состоянии одну, усадил в экипаж… Думала, мы в Академию едем, а очнулась уже в подвале.
— Я не понимаю, как он заставил всех записки об отъезде написать? — удивилась я.
— В подвале были отделаны комнаты под спальню и гостиную. Я пришла в себя, вышла в гостиную, а там он, такой сопереживающий. Сказал, что я уснула и он привез меня к себе, чтобы пришла в себя и успокоилась. Спрашивал, что случилось и что планирую делать. Мне после пережитого хотелось только домой. И тогда он предложил написать письмо и сообщить, что я замуж выхожу и уезжаю. Обещал с ректором насчет документов все решить. Сказал, что если надумаю, могу потом экзамены сдать.
— Вот же сволочь! — не сдержала эмоций я. Не удивлюсь, если и с другими поступал так же. Пользовался их растерянным состоянием. После пережитого позора им, конечно, не хотелось возвращаться в Академию.
— Неужели ты ничего не заподозрила? А как же ошейник?
— Его не было! Я написала письмо, он принес мне чай, и я опять уснула. Очнулась в клетке и с ошейником, — чуть не плача, воскликнула Тарриэль.
Удлинившиеся ногти Артана вспороли обивку софы, на которой они сидели.
«Ну и отлично, будет повод поменять мебель», — ничуть не огорчилась я. Моя история немного отличалась от услышанной, но вряд ли я должна была оставить записку, убегая от высшего. И в клетку рядом с другими Барт меня сразу поселил. Тут я кое-что вспомнила, и оставалась еще одна неясность.
— В Академии одна провидица, прикоснувшись к твоим вещам, в своем видении увидела капающую воду, сырость…
Тарриэль побледнела и нехотя произнесла:
— Это темная камера наказаний для тех, кем он был недоволен. Чаще всего в ней сидели я и Агата. Иногда по нескольку дней. Это там она простыла.
— Комната готова, — произнес появившийся элементаль, нарушая повисшую гнетущую тишину. Не знаю, как остальные, а я с трудом представляла, как пленницы выдержали все это и остались в своем уме.
Хам встал, не выпуская меня из рук; держа Тарри, поднялся и его дядя. Окинув нас чуть ироничным взглядом, свекор произнес:
— Пожалуй, я вернусь в управление. Возможно, еще какие новости узнаю.
Он быстро откланялся, пожелав спокойной ночи. Мы же поднялись наверх. Только там нам позволили встать на ноги. Зашли сначала к Тарриэль, посмотреть, как ее устроили. Внутренне я скривилась — слишком мрачно. Свет от лампы не разгонял сумрак по углам. Наверное, хорошо, что в доме нет женских комнат, темная массивная мебель больше подходит крупным демонам, но с этим нужно будет что-то делать. Дому не помешает ремонт. Заметив, как поежилась Тарри, оглядывая комнату, где предстоит ей спать, предложила:
— Если хочешь, я могу остаться сегодня с тобой.
Хам протестующе шумно вдохнул воздух, но ничего не сказал. Что поделать, я сама не хотела с ним расставаться, но и бросить одну девушку не могла. Первая ночь после плена. Кто знает, какие кошмары ее будут мучить? А у нас даже нет служанок, чтобы попросить с ней посидеть. Повариху совесть не позволяла тревожить, а от элементалей сочувствия не дождешься.
— Это лишнее, — неожиданно подал голос Артан.
Он усадил выглядевшую потерянно Тарриэль в кресло, а сам заглянул в ванную комнату.
— Воду набрали, халат, полотенца есть, — перечислил он и оглянулся на Тарри: — Я бы советовал полежать немного в теплой воде перед сном.
Девушка покраснела, но согласно кивнула.
— Дэрин, не беспокойся. Тебе самой нужен отдых, а за Тарриэль я прослежу, — сказал мне Артан и перевел взгляд на свою подопечную. — Надеюсь, вы будете не против, если на страже вашего сна посижу я? Обещаю прогнать любые кошмары и никому не дать в обиду.
— Эм-м… — у меня не было слов. Мужчина в девичьей спальне? Да ее матушку удар хватит! И какая девушка согласится на такое? Это же конец репутации!
Но Тарриэль не спешила возмущаться, переводя взгляд с меня на Артана.
— Я буду благодарна, — тихо произнесла она.
Что?! Я не ослышалась?
От проявления эмоций меня удержало пожатие руки.
— Мудрое решение, — подал голос Хам. — Не переживайте о своей репутации. У нас нет слуг, и сплетничать некому. Ваша репутация не пострадает.
— Боюсь, после плена от нее уже ничего не осталось. Мне поздно переживать об утраченном, — с горечью произнесла Тарриэль, и я ее понимала. Репутация — наше все. Найти достойную партию ей теперь будет затруднительно.
— Глупости! — уверенно заявил Артан. — Вы достойны уважения, а ваша стойкость духа вызывает восхищение.
Хам потянул меня за руку из комнаты, а я так и уходила, оглядываясь на них.
— Я не могу ее бросить с ним! — зашипела, стоило оказаться в коридоре.
— Ты не понимаешь… — многозначительно произнес Хам, настойчиво направляя меня в сторону наших покоев.
— Чего?!
— Подумай. НАС вспомни.
