Клодия закатывает глаза и снова зевает. Звонок телефона.
– Эй, – говорит она, толкая меня. – Это твой.
Я тянусь к ночному столику Клодии. Мама.
– Привет, мам.
– Привет, милая, – говорит она. Что-то в ее голосе не так.
– Все нормально?
– О да, все хорошо.
– Хорошо, – говорю я. Я бросаю взгляд на Клодию, которая обдирает заусенцы.
– Я звоню потому, что… Мне неловко, но я знаю, что могу прямо говорить с тобой, Вив, – начинает мама, прочищая горло.
– Да? – спрашиваю я.
– Здесь Джон.
Мама знает, я достаточно взрослая, чтобы понять, что Джон не просто пришел к ней в девять утра вспомнить старые времена. И я знаю, что она знает, что я знаю. Я зажмуриваюсь, когда перед глазами появляется картинка мамы и Джона, занимающихся сексом.
– Эм, ладно, – говорю я ровным голосом.
– Мы собираемся выбраться поесть, но я не была уверена, когда ты вернешься домой, и не хотела, чтобы ты была… удивлена. Прости, Вивви, я не знала, ты все еще спишь или уже идешь домой.
– Все нормально, – говорю я. – Мы не спим, уже проснулись. Увидимся, когда доберусь домой.
А потом я делаю то, что еще ни разу не делала в своей жизни. Я отключаю телефон, не дожидаясь ответа мамы.
Когда я рассказываю Клодии, она кривится, представив маму и Джона, делающих Это.
– Это просто отвратительно, – говорю я, – думаю, она могла бы найти кого-то намного лучше.
– Он так плох?
Я не хочу оправдываться перед Клодией. Ей положено быть на моей стороне. Поэтому я драматично вздыхаю и говорю:
– Я не хочу об этом говорить.
– Ладно, извини.
– Нет, все нормально, – отвечаю я и смотрю на нее преувеличенно печально. – Извини, что разозлилась.
– Ничего страшного, – говорит Клодия, откидывая покрывало и спрыгивая с кровати. – Есть хочу. Пойдем приготовим блины?
– У тебя есть шоколадная крошка? – спрашиваю я, быстро вливаясь в знакомый сценарий.
– А как же.
Я завтракаю у Клодии, а потом иду домой со скоростью улитки. Когда я добираюсь туда, Джона и след простыл. Только моя мама читает в гостиной.
– Привет, – говорит она.
– Привет, – говорю я, подходя к холодильнику, хотя только что поела.
– Вив, мы можем поговорить?
Этот простой вопрос кажется мне странным. Мы с мамой всегда начинаем разговор без этих «можем поговорить?». Просто разговариваем.
– Что случилось? – говорю я, закрывая холодильник и облокачиваясь на него.
– Ну, подойди сюда. – Она хлопает по дивану рядом с собой.
Я сдаюсь и сажусь рядом с ней, пытаясь игнорировать картинку в моем мозгу – она и Джон.
– Вив, прости меня за это утро, – тихо говорит она. – Я не должна была все на тебя вываливать. Просто… ситуация была… неожиданная. – Она протягивает руку, чтобы коснуться меня, но я немного отодвигаюсь.
– Все нормально, мам, – говорю я. – Все хорошо.
– Правда? – спрашивает она тихим голосом, поджав губы.
Что мне сказать? Что это отвратительно? Что я не понимаю, что ты в нем видишь? Как ты могла сделать это с ним в нашем доме? Но мама смотрит на меня с таким искренним беспокойством, что я не могу вести себя как последняя сволочь и расстраивать ее.
– Это немного неожиданно. Но если он делает тебя счастливой…
– Он правда хороший человек, Вив, – говорит мама. – Я хотела бы, чтобы ты дала ему шанс.
Я могу быть милой дочкой, но я не могу играть роль лучшей подруги, которая счастлива за нее и Джона.
– Я даю ему шанс.
– Разве? – В ее голосе надежда, но в глазах скепсис.
– Да. Извини, но я очень устала – мы с Клодией поздно легли. Поэтому я пойду и посплю.
Мама кивает, но не улыбается.
– Эй, – говорит она, когда я дохожу до двери моей спальни, – мы так и не поговорили о Сете. Я его не видела с того момента, когда он заезжал за тобой.
О боже, сейчас? Правда?
– Мы просто друзья, мама. – Моя рука уже на ручке двери. – Ничего такого.
Глаза мамы широко распахиваются. Я знаю, что мой голос звучал грубовато, но мне все равно. Я пытаюсь забыть ее обиженное выражение лица, падая на кровать и доставая свой телефон.
Я пишу Люси.
Я в хреновом настроении.
Она сразу же отвечает:
Почему?
Мама и ее бойфренд провели вместе прошлую ночь. Слава богу, меня дома не было, но она рассказала об этом. Это просто отвратительно.
Это тот консервативный чувак, о котором ты рассказывала за обедом?
Да.
Отврааааатительноооо
Я знаююююююю.
Я улыбаюсь и продолжаю печатать.
Потом она спросила меня о Сете… спустя две недели после нашего «свидания»…
Черт… нож в сердце.
Именно так.
Мне жаль, что у вас не получилось…
Я скидываю туфли и продолжаю переписываться.
Он не был груб со мной или типа того… Иногда мы здороваемся и обсуждаем музыку на уроке английского…
Ух. Слабое утешение.
Ну да. Мне не нужен был друг… Я хотела большего.
Сердцу не прикажешь.
Я уже начинаю думать, что было бы лучше, если б он меня игнорировал с самого начала…
Я могу тебя подбодрить… у меня есть секрет
Мои брови взлетают:
Что??? Это насчет парня?
Пфф, нет. Никто в Ист Рокпорт Хай мне не интересен… но это кое-что крутое.
Наконец я искренне улыбаюсь в первый раз за утро.
ЧТО ЭТО?
ПОДОЖДИ ДО ЗАВТРА, И ТЫ УЗНАЕШЬ!
Я пытаюсь вытянуть из Люси информацию, но она не сдается. Закончив переписку, я кидаю телефон в сторону и улыбаюсь. Впервые за долгие годы я жду не дождусь понедельника.
* * *
Понедельник холодный и мокрый. Я думаю о секрете Люси и отсчитываю дни до зимних каникул. Я замечаю что-то, приклеенное к боковым дверям.
Читаю, потом перечитываю. На какую-то секунду я думаю, что у меня провал в памяти и это я расклеила флаеры «Мокси» по школе.
