— В том то и дело, что не врут. Весь Архангельск их видел, они там долго простояли. Ясное дело, что-то приврали, но основное правда. Но это не главное. А главное то, что эти русские тринидадцы, или как их там называть, предложили царю не только торговлю наладить, но и с крымскими татарами все порешать. Чтобы извести это змеиное гнездо раз и навсегда.
— А им с того какая выгода, если они аж за окияном живут? И как они это сделают?
— Того не знаю. Но раз предложили такое… Три их корабля в позапрошлом году весь аглицкий флот в Немецком море разнесли в пух и прах, ничего не оставили. Причем один из них — фрегат «Дмитрий Донской». Тот самый, что в Архангельск приходил. Это уже верные сведения. Так что, думаю, и на татар у них сил хватит.
— А турки?
— Вот про турок не ведаю. Поэтому. казаки, если встретите их корабли, не вздумайте нападать. И сами ни за понюх табаку пропадете, и казаков с этими русскими немцами рассорите. Негоже нам от такого союзника отказываться. Ежели они действительно татар изведут, то уже за одно это с ними дружить стоит. Отличить их в море легко — таких громадных кораблей ни у кого нет. Мачты с парусами хотя и имеют, но могут и без парусов ходить, причем дым при этом из высоких труб между мачтами идет. А флаг у них белый с косым крестом синего цвета, не спутаете. Коли повстречаете, попробуйте дружбу с казаками предложить. Ежели сладится, то тогда и царь московский притихнет. Давно ли его послы перед казаками шапку ломали…
Переговорив с атаманами, Матвей отправился домой, а Иван решил зайти на базар прикупить письменных принадлежностей. Он ведь теперь идет в поход и утвержден самим войсковым атаманом в должности толмача и писаря. Поэтому, лучше запастись всем необходимым заранее. Побродив по базару, и сделав покупки, а заодно послушав последние сплетни, собрался уже возвращаться, как неожиданно столкнулся нос к носу со своим старым врагом — Прохором Рябовым. Причем не одним, а с двумя дружками. Надо же, давно не виделись… Прохор тоже был удивлен встречей, и тут же принялся за старое.
— А это еще что за чудо?! Ежели платье надеть — ну чисто девка будет! Постой постой… Не уж-то ты, Ванька?
— И тебе здравствовать, Прохор.
— А что это ты тут крутишься, Ванька?
— Да вот, зашел бумаги, перьев да чернил прикупить. В поход иду…
— Ты — в поход?!
Слова Ивана были прерваны хохотом всей троицы. Сам же Иван молчал и ждал. Он прекрасно понимал, что разойтись миром не получится. Прохор сам ищет ссоры. Надеется на свою силу, просто не воспринимая его, как противника. Ну что же, устроим потеху…
Между тем, смех пошел на убыль.
— И что же ты в походе делать будешь, чернильная душа? Письма писать? А кому они там нужны? Или может кашеваром? С поварешкой на турка ходить?
— Могу писарем, могу кашеваром. А могу и катом. Я ведь, Проша, хороший кат. И многое могу.
Смех сразу стих. Два незнакомых парня глянули на Ивана с нескрываемым интересом, а Прохор со злобой.
— Так уж и многое? А вот если я тебя сейчас нагайкой перетяну, что делать будешь?
— Отберу нагайку, и ей же тебя отхожу, чтобы хоть немного дурь выбить.
Повисла тишина. На них уже обратили внимание, и вокруг начала собираться толпа. Один пожилой казак попытался урезонить наглеца.
— Уймись, Прохор. Имей совесть, не задевай хлопца…
Но Рябов не внял совету. Выругавшись, он замахнулся нагайкой и ударил Вернее, попытался ударить. Иван внимательно наблюдал за противником, движения которого стали для него замедленными и легко предсказуемыми. Он быстро сместился в сторону, из-за чего летящая вниз нагайка прошла мимо, одновременно рванувшись вперед и перехватив руку противника, лишая его оружия. Незаметный удар в нужную точку, и Прохор валяется на земле, скривившись от боли. Для окружающих это заняло одно мгновение, и все удивленно ахнули. Иван же, как ни в чем не бывало, снял с плеча короб с письменными принадлежностями, поставил его на землю, и осмотрел нагайку.
— Хороша… Прошка, тебе разве не говорили, что нагайка — не игрушка? И давать ее в руки неразумным детям нельзя? Запомни это, как следует, и без нужды ей не размахивай.
И с этими словами стал охаживать Прохора, приговаривая отеческим голосом о недопустимости подобного поведения, только пыль заклубилась. В толпе раздался хохот. Друзья Прохора может и хотели бы вмешаться, да не рискнули. Вокруг собралось уже много народа, причем все были на стороне Ивана. Иван же, вдоволь помахав нагайкой, засунул ее себе в сапог и плюнул на старого врага.
— Прошка, как был ты дураком, так и остался. Думаешь, если ряху наел и нагайку в руки взял, то настоящим казаком стал? Тебе до казака еще расти и расти. А то, что я хороший кат, сущая правда. И не приведи Господь тебе в мои руки попасть. Соловьем заливаться будешь…
Подхватив короб и закинув ремень на плечо, Иван зашагал к дому, ощущая на себе множество взглядов. Большей частью одобрительных. Он понимал, что нажил смертельного врага, который приложит все силы, чтобы расквитаться. Такого унижения Прохор не простит. Самому затеять драку, в результате которой тебя отлупили собственной нагайкой, да такого никто не припомнит! Он станет посмешищем для всех казаков. Иван же, наоборот, был доволен сложившейся ситуацией. Хорошо зная мерзопакостную и несдержанную натуру Рябова, специально постарался спровоцировать его на ссору при большом количестве свидетелей. Потому, что иметь в походе за спиной такого «товарища» — и турок с татарами не надо. Зато теперь дальнейшие действия Прошки легко предсказуемы. Он из кожи вон вылезет, но постарается исподтишка убить Ивана, и взять его с поличным будет несложно. И тогда уже разговор пойдет совсем другой. А вообще, черт с ним, с этим Прошкой! Других дел перед походом что ли нет?
Глава 2
На взморье
Отряд из двадцати пяти больших морских стругов быстро двигался вниз по Дону. Скрыть такое невозможно, и турецкие разъезды обнаружили отряд задолго до Азова, но вот о дальнейших планах незваных гостей турки могли только гадать. Пойдут ли казаки на Азов, или попытаются прорваться в море — это пока неизвестно. То, что турецкие подсылы смогли узнать в Черкасске (а такие наверняка есть, всех не выловишь) и сообщить в Азов, не обязательно соответствует истине. Хоть и были пущены самые противоречивые слухи, в том числе и то, что ожидается очередной штурм Азова, но ни атаман Михайло Самаренин, ни полковник Григорий Косагов, командующий сводным отрядом из почти полутора тысяч стрельцов и казаков, на это особо не надеялись. Незадолго до выхода удалось узнать, что во всех местах, более-менее подходящих для прохода больших стругов, турки выставили засаду, задача которой — вовремя сообщить о появлении казаков, и сразу же уходить. Поэтому все понимали — в Азовское море придется прорываться с боем. Вопрос лишь в том, где именно. Идти через самое широкое и глубоководное гирло Песчаное, где стоит Азов, то есть прямо под турецкие пушки, смысла нет. Можно пройти через мелководный Казачий Ерик, где прошли в прошлый раз, или через Каланчу, Свиное гирло, но турки это тоже хорошо понимают, и именно там и ждут. Если подует «низовка» — сильный западный ветер, то уровень воды в нижнем течении Дона заметно поднимется, и даже самые мелководные протоки, скрытые зарослями камыша, станут доступны для прохода казачьей флотилии. Но уповать на «низовку» не стоит. Ее можно прождать не одну неделю, а время уходит.
