Иван поднял руку, предупреждая об опасности. Одновременно два казака перестали грести, и приготовили луки. Ни ружья, ни пистоли применять сейчас нельзя. Челн медленно и совершенно бесшумно движется вперед. Вот очередная прогалина в камышах, и в глаза бросаются две лодки. На берегу кучка людей — не меньше десятка. Горит небольшой костерок, тщательно укрытый чем-то с боков, чтобы не видно было пламя, возле которого сидят трое. Судя по одежде — турки. Остальные, похоже, спят. Сидящие у костра время от времени поглядывают на протоку и прислушиваются, но опасности не замечают.
Челн медленно приближался к месту стоянки, пока не уткнулся носом в берег, и казаки стали осторожно выбираться на сушу. Что командир отряда разведчиков Петр Трегубов, что остальные казаки, не верили своим глазам. Буквально в нескольких шагах от них сидели вооруженные турки, иногда даже смотрели в их сторону, и не видели!!! Еще мгновение, и они застыли, глядя на огонь. Петр дал знак, и первыми в ножи взяли сидевших у костра. Никто даже не пикнул. Затем настала очередь спящих. Это не заняло много времени. Когда все кончилось, Петр перевел дух и глянул на Ивана.
— Ну, Ваня, земной поклон тебе от всех нас! Никогда такого не видели, а уж чего только не повидали… Теперь верю, что ты настоящий характерник! Правда, казаки?
— Правда, Петро!
Но Иван тяжело вздохнул и сел на землю.
— Устал я, казаки. Передохнуть бы мне чуток. Никогда ведь еще душегубством не занимался.
— То ничего, Ваня, не удивляйся. В первый раз завсегда так бывает, привыкнешь. Хоть не блюешь, и то дело. А некоторых так вообще наизнанку выворачивает. Больше тут никого нет?
— Никого не чувствую. Но до моря дойти все равно надобно, чтобы проверить.
— Дойдем. Ты как, не мутит?
— Вроде нет.
— Отдыхай пока, а мы раков покормим. Негоже турок здесь оставлять, найдут еще. А так могут подумать, что сбежали…
Казаки начали стаскивать трупы к воде, а Иван сидел возле костра, смотрел на огонь и думал. Все, что было раньше, было учебой. Сейчас началась взрослая жизнь. Он впервые ощутил, что находится на войне. Войне, которая будет продолжаться всю его жизнь. Долгую ли, короткую ли, это ведомо только Всевышнему. Но уж неспокойную, и богатую на события, это точно. Такова судьба всех казаков, и не ему ее менять…
Наконец, казаки закончили «уборку», и сели в челн, с интересом и опаской поглядывая на Ивана, все также молча сидевшего у костра, чье лицо казалось застывшей маской, временами озаряемой вспышками пламени.
— Ваня, ты как? Нам пора.
Старший из казаков окликнул Ивана, на что тот поднял голову и глянул на своих товарищей. Уж на что Петро Трегубов был лихой рубака, не боявшийся ни турок, ни татар, ни черта, ни дьявола, но от взгляда пятнадцатилетнего хлопца у него мурашки по спине побежали. Впрочем, наваждение тут же исчезло, и Иван вскочил, как ни в чем не бывало.
— Все в порядке, Петро, задумался я что-то. Сейчас до выхода дойдем, но вряд ли там кто-то еще будет. И сразу назад. Надо как можно скорее в море выходить и успеть подальше уйти, пока не рассвело. А то, неровен час, если у Таганьего Рога турки стоят, то обязательно нас заметят, когда рассветет. А все двадцать пять стругов от их взгляда я укрыть не смогу.
— Струги… укрыть?! Ты и это можешь?!
— Могу, но только тот, на котором сам находиться буду. Или если еще кто-то рядом борт к борту будет идти. Но ведь так грести не получится, да и под парусом идти неудобно. Только ни слова об этом, казаки!
Что Петр, что остальные казаки только крестились, и с удивлением смотрели на Ивана. С таким они еще не сталкивались. Но недавнее бесшумное снятие засады было фактом, с которым не поспоришь. Если бы их не предупредили заранее о том, что этого хлопца долгие годы учил известный характерник Матвей Колюжный, то впору было поверить в происки Нечистого.
— Про то можешь не напоминать, Ваня. Будем молчать, как рыбы.
— Все, казаки, пошли дальше. Не волнуйтесь, не подведу…
Челн с разведчиками снова бесшумно заскользил вниз по Дону. Сверху светили луна и звезды, а вокруг стояла тишина, нарушаемая только шелестом зарослей камыша и «пением» лягушек. Оставшийся путь до моря прошел без приключений, засада после Казачьего Ерика оказалась единственной. В других протоках, доступных для больших морских стругов, она скорее всего тоже есть, но обнаружить тихо крадущуюся казачью флотилию не сможет. Перекрыть же все мелкие протоки — для этого не хватит никаких сил, чем казаки всегда успешно пользовались. А турецкий гарнизон пусть сидит в Азове, и носа за крепостные стены ночью не высовывает. Целее будет.
Обратно прошли быстрее — таиться уже не было смысла. Трегубов доложил атаману результаты вылазки, особо подчеркнув роль Ивана. Атаман аж крякнул от удовольствия. С такой разведкой можно большие дела творить! Хотели сразу же выступить, но не тут-то было. Казаки быстро подготовились, а вот у московских стрельцов, непривычных к такому роду действий, возникла заминка. Как ни выходил из себя командующий всем отрядом полковник Косагов, но быстрее от этого дело не двигалось. В конце концов, с грехом пополам, флотилия отошла от берега и направилась ко входу в Казачий Ерик. Впереди шел атаманский струг, на носу которого расположился Иван, и снова проверял обстановку. Но все было тихо, и казачьи струги бестелесыми тенями скользили между стен камышей, иногда лишь появляясь на лунной дорожке на воде. Но со стен Азова заметить это было невозможно, и казачья флотилия беспрепятственно шла вперед.
Камышовые заросли редеют, а впереди открывается широкая водная гладь. Струги выходят из гирла Дона, и ставят паруса, пользуясь легким попутным ветром. Настроение у всех сразу же улучшилось, раздались шутки и смех. Атаман разрешил отдыхать, а сам прошел на нос, где по-прежнему сидел Иван и внимательно вглядывался в ночную темноту. Которая, впрочем, уже потихоньку отступала — небо на востоке начало светлеть.
— Ваня, что-то не так?
— Возле Таганьего Рога какие-то корабли стоят. А скоро рассвет. Ветер слабый, далеко уйти не успеем, все равно заметят.
— Турки?
— Больше некому. Причем не купцы, купцам там делать нечего.
Атаман недовольно фыркнул, и стал говорить вполголоса, чтобы никто не слышал.
— Эх, если бы не эти стрельцы московские… Сколько времени из-за них потеряли… Ладно, ты пока подремай, по сторонам сейчас есть кому смотреть. Ну, а ежели там действительно турки, и нас заметят… Петро говорил, что ты и со стругом можешь то же проделать, как там — в ерике?
— Могу.
— И турки наш струг вообще не увидят?!
— Могу сделать, чтобы вообще не увидели. Могу сделать, чтобы за корягу на воде приняли. А могу сделать так, что увидят струг, да не в том месте, где мы находимся на самом деле. Морок наведу на пушкарей, и они будут палить туда, где ничего нет.
— Ну, Иван!!! Ежели это правда, то… Ладно, отдыхай пока. Рассветет, тогда и будет ясно, что дальше делать…
