Сергей смотрел то на Андрея, то на Валерию. Ему вдруг все стало ясно. Он нашел работу, живет в семье. Все решили, что он передумал насчет Америки, что он и дальше будет жить здесь, с Аней, по крайней мере пока они не подыщут себе подходящую квартиру где-нибудь неподалеку.
Правда, Сергей неоднократно говорил им о своем намерении эмигрировать и уже считал это само собой разумеющимся: они с Аней начнут новую жизнь за океаном.
Молчание нарушила Валерия:
— Ты не имеешь права увозить мою дочь так далеко. Ведь я ее никогда больше не увижу.
— Мама, — сказал Сергей, — прошу вас. Я знаю, как вы любите Аню и хотите, чтобы она жила в лучших условиях…
— Что это еще за такие «лучшие условия», которых у нас тут нет, а в какой-то Америке есть? — резко переспросила она.
Сергей не сразу нашелся, что ответить.
— Ну, вы же знаете, как нам, евреям, тут нелегко живется! Повсюду рыщут казаки, что ни день, то погром...
— Только не надо нам рассказывать про казаков и погромы! — взвился Андрей. Его лицо побелело от ярости. — Мы на собственном опыте знаем, каково живется евреям в этой стране. А если бы и забыли, так пустое место отцовское за обеденным столом напомнит. Думаешь, нам не опротивел весь этот маскарад — игра в «Валерию», «Аню», «Андрея»? Так что не рассказывай
нам, что такое погром и что от него бывает.
— Андрей, прошу меня простить за неосторожные слова. Только вот почему вы не хотите видеть, что все эти трудности — это лишний повод вам с Валерией присоединиться к нам и уехать в Америку. Там вы сможете и вернуть себе свои имена, и вернуться к своей вере! Начать все с начала! В Америке можно открыто праздновать Шабат, и людям не возбраняется молиться так, как они считают нужным.
— Мама, послушайте меня, — Сергей обратился к Валерии, я не хочу забирать от вас вашу дочь. Я только хочу ей лучшей жизни, как вы не поймете! Прошу вас, поедемте с нами!
Валерия встала.
— Я иду к себе в комнату, вот... Мне надо подумать. Аня... с посудой... — она не договорила и выбежала из кухни, но все заметили, как ее лицо исказилось от боли.
Аня встала было из-за стола, чтобы последовать за матерью, но остановилась — она знала, что мать сама позовет ее, если захочет. И она осталась за столом вместе с Сергеем и братом. Они так и сидели в полном молчании. Сергей все порывался объясниться — ему хотелось сгладить то тягостное впечатление, которое невольно оставили его слова. Но он так и не нашелся, что сказать.
Впрочем, он и сам теперь не был уверен — может, действительно эгоистично с его стороны отрывать Аню от ее семьи, от немногих близких людей, которые есть у нее в этой жизни, от ее дома, чтобы увезти в такую даль? Он повернулся к Ане — она опустила голову и, не поднимая глаз, смотрела на свои руки. Сергей осторожно поднял ее лицо за подбородок. И, когда их глаза встретились, она сказала шепотом:
— Сергей, что бы ни случилось, куда бы ты ни ехал, я от тебя ни на шаг.
Последние сомнения, которые еще были у Сергея, рассеялись окончательно — они поженятся, он станет ее мужем, и они уедут отсюда в Америку. Но только как же она сможет уехать без материнского благословения?
Сергей только тяжело вздохнул. Да, порой среди близких людей в семье бывает тяжелее, чем одному зимой в горах.
Природа, по крайней мере, ничего не усложняет, а вот разобраться в движениях души куда сложнее.
— Мама не может ехать, — сказал Андрей, — и ты, Аня, знаешь почему. Она сама ведь не раз говорила, что смертельно боится даже подниматься на палубу, не то что плыть по океану.
Валерия наконец вернулась, и ее голос не оставлял и тени сомнения в том, что решение ее было окончательным.
— В Америку я не поеду, — сказала она. — Я родилась и умру на русской земле. Мой муж нашел в этой земле последний... — она вдруг всхлипнула, но совладала с собой. Взглянув на Аню, она сделала решительный жест рукой: — Хотя я и благословила мою дочь на брак, но ехать за море моего вам благословения не будет, и не просите... но разрешать — разрешаю, так и быть. Куда муж, туда и жена, так заведено, и так будет.
Только прошу вас, если вы меня хоть сколько-нибудь любите, не уезжайте сразу, поживите с нами хоть немного. Дайте мне немного пожить с моей замужней дочерью, чтобы я могла получше узнать, что за человек мой зять.
Сергей, у которого камень упал с души, не мог отказать Валерии в ее просьбе. Он согласился задержаться еще на несколько месяцев. И только тогда улыбка вернулась на лицо Валерии. Это была счастливая улыбка, улыбка матери, для которой главное в жизни — счастье дочери.
— Что ж, на том и порешим, — сказал Андрей и обнял Сергея, как брата.
Спустя несколько дней, когда уже в полном разгаре были хлопоты, связанные с приготовлениями к свадьбе, Валерия сказала Сергею:
— Вам с Аней придется повенчаться у отца Алексея в церкви, куда мы ходим, иначе этот брак будет считаться незаконным. Но от тебя, Сергей, потребуют свидетельство о крещении. Я так полагаю, что тебя крестили в военной школе и у них должны остаться соответствующие документы. Так что тебе нужно как можно скорее связаться со школой...
Школа... Словно волной, тяжелые воспоминания накрыли его, а он так хотел оставить их в прошлом. Впрочем, обращаться в школу было ни к чему, все документы, что были в его папке, он прихватил с собой. Среди них было и свидетельство о крещении. Просьба Валерии болезненным эхом отозвалась в нем, напомнив, что со школой никакой связи быть не может. Он бежал, он убил своего соученика- кадета, его по-прежнему разыскивают.
Но откуда Валерии было знать, ведь он никогда об этом не рассказывал. И никогда не расскажет ни ей, ни Андрею, ни даже Ане. Тем более Ане.
Поженились они в пятницу вечером, 6 ноября 1891 года, в маленькой часовне. Случилось это шесть месяцев спустя после прибытия Сергея в Петербург. В этот день шел снег, и в мире царили холод, красота и радость. В этот день сбылась Сергеева детская мечта стать частью этой семьи.
Позже в этот день, уже почти под вечер, у них дома состоялась и еще одна брачная церемония. На этот раз уже в узком кругу и по еврейской традиции. Кроме жениха с невестой, ее матери и брата, присутствовали несколько ближайших друзей-евреев. Валерия не рискнула приглашать необходимый по талмудическим правилам
миньян,минимум в десять свидетелей.
Свадебным подарком от Валерии и Андрея была подержанная двуколка, которую выкрасил собственноручно Андрей, и выглядела она как новая. Эта двуколка — а к ней и старая, но вполне надежная лошадка — были отличным подарком для загородных прогулок.
Когда гости разошлись, Валерия выставила молодых за дверь со словами:
— Надо же вам в первый раз прогуляться вместе, как муж и жена!
— Наверное, эта прогулка — тоже традиция? Я что- то про такую не слышал.
