Темные облака тем временем затянули небо, и Константин с надеждой посмотрел в вечеревшее небо. Еще час, не больше, и Павлина будет здесь — если придет, конечно.
Начал накрапывать легкий дождик, и Константин с надеждой подумал, что может начаться ливень. Тогда их следы будет найти куда сложнее. Словно мышка, он проскользнет незамеченным мимо лисы-Закольева.
Нас будет двое, напомнил он себе. Двое.
.48.
Поутру Сергей, как он и представлял, выехал с постоялого двора вслед за закольевским человеком, держась чуть поодаль, чтобы всадник его не заметил. Хотя Сергей не видел закольевского бандита, след копыт был достаточно четкий и ехать за ним было легко, несмотря на начинавшийся дождь. В конце концов следы привели его к краю леса. Сергей пришпорил коня — он вполне мог теперь сократить расстояние, не рискуя оказаться замеченным.
Прошло около часа. Временами следы смешивались с такими же точно следами подков. Наконец Сергей оказался у бурного потока, где обрывался всякий след. Но следы не исчезают просто так, сказал себе Сергей, и лошади не летают, как мухи. Значит, человек этот въехал в воду и направил свою лошадь вверх по течению. Сергей решил поступить точно так же. Он завел Тайну в реку, пока вода не достигла его колен, затем и седла. Впереди поток будет еще быстрее, а река — глубже, подумал он. Вскоре Сергей увидел впереди белые буруны, шумевшие на камнях. По такой реке на лодке не пройдешь, подумал он, — подходящее место, чтобы разбить лагерь подальше от сторонних глаз.
Сергей прислушался, стараясь не упустить ни одного звука, но услышал только размеренный гул водопада прямо перед собой.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
В поисках мира
Все,что имеет начало,имеет и конец.
Примирись с этим, и все будет хорошо.
Будда
.49
.
Когда наконец ближе к полудню мужчины вернулись в лагерь, женщины и дети по обыкновению выбежали им навстречу и были не на шутку испуганы мрачным выражением грязных и измученных лиц. Они не только вернулись все в крови и копоти, при них снова были лошади без седоков. Но в этот раз тела погибших не были, как прежде, переброшены поперек спин лошадей — их просто бросили в огонь — вместе с жертвами, чтобы поскорей скрыться с места преступления.
— Евреи убили Чертосского и Лаврентьева, — процедил, завидев Оксану, один из мужчин сквозь зубы, и та протяжно заголосила в ответ на его слова. Оксана жила с Олегом Чертосским. Но в ее плаче не было ненависти к его убийцам — в конце концов, они, безоружные, только отбивались от вооруженных бандитов.
Атаман же был совсем плох. Во время набега он убил женщину как раз перед тем, как Королёв положил на нее глаз, и они погрызлись прямо там же, на глазах у своих людей. По возвращении в лагерь Закольев демонстративно перестал замечать Королёва, словно того и вовсе не существовало. Затем он повел своего нового коня в стойло, снял седло и занес его в овин, намереваясь понаблюдать за тренировкой Павлины.
Она как раз заканчивала разминочный комплекс, когда увидела, что отец стоит в дверях, глядя на нее невидящими глазами. Все так же, словно сам не зная зачем пришел, Закольев повернулся и, не сказав ни слова, ушел.
Зайдя в свой дом, Закольев без сил рухнул на лавку, даже не заметив Елену, которая, заметив его, испуганно улыбнулась.
Атаман не только потерял голову, сердито убеждал себя Королёв, скоро он растеряет и всех своих людей. Они едва не сцепились во время набега, и однорукий гигант сказал себе, что он сыт по горло и Закольевым, и его приказами. С него довольно, решил он, пора уходить.
Но прежде, чем ускакать, он возьмет силой девчонку — Павлину, и это будет прощальным подарком ополоумевшему атаману, который так долго тянул из него жилы. Он и так заждался,когда наступит этот час. Сейчас было самое время
— тем более, увидел он, что Закольев на нетвердых ногах пошел из овина в сторону своей избы.
Павлина только что закончила свой последний комплекс и на секунду остановилась, чтобы утереть заливавший глаза пот. Она собралась уже было бежать к себе, чтобы переодеться и идти на условленное место к Контину, — всю тренировку у нее из головы не шло, что ж такого он хотел сказать или предложить ей. И в этот момент с ножом в руках в овин зашел Королёв.
— Становись на колени, — приказал он, закрывая дверь.
Павлина поняла, что этот момент все-таки настал — сейчас Королёв набросится на нее... и отец не сможет защитить ее в этот раз.
Неспешно приближаясь к ней, Королёв нанес резкий удар нотой ей в живот, но не попал. Он и не надеялся, что свалит ее с одного удара. За первым ударом мгновенно последовал круговой удар тыльной стороной ладони — туда, где она должна была находится после первого удара. Он угадал, и этот удар Павлина пропустила, но, приняв на себя его силу, она как на пружинах, упала, перекатилась и тут же оказалась на ногах.
Они оба знали, что все так или иначе закончится в считанные секунды. За Королёвым была ужасающая сила, безжалостная и не знающая никаких правил. Павлина могла полагаться на скорость, решительность — но, кроме того, у нее в запасе была и парочка собственных приемов, которыми она могли удивить кого угодно.
Когда он снова бросился на нее, Павлина в один прыжок отскочила в сторону и, с разворота резко выбросив ногу, ударила его подошвой ступни в пах. Воздух с шумом вырвался у Королёва из легких, и он невольно упал на колени. Но когда она шагнула в его сторону, чтобы прикончить его, Королёв неожиданно единственной рукой, словно молотом, ударил ее по колену.
Колено хрустнуло, и Павлина, как подрубленная, рухнула на спину. Королёв, все так же на четвереньках, схватил ее одной рукой за ногу и потянул к себе — он уже отбросил всякую тактику. Краем глаза Павлина заметила, как оскалился в злорадной ухмылке его рот. На секунду он отпустил ее ногу, чтобы опереться ладонью единственной руки и приподняться прямо над ней. И Павлина вдруг инстинктивно поняла, что он собирается убить ее и потом изнасиловать — с Королёва вполне могло статься и такое.
На секунду он навис над ней, опершись на своей единственной руке, чтобы через мгновение всей массой рухнуть на нее. Но это мгновение задержки оказалось для него фатальным. Костяшками пальцев Павлина изо всех сил врезала ему по кадыку. Королёв, все так же стоя на коленях, инстинктивно выпрямился, схватившись рукой за горло и судорожно хватая ртом воздух. А Павлина, сжавшись, обеими ступнями ударила его в пах. Удар получился такой силы, что Королёв отлетел в угол овина. Он завыл, скорчившись на земле от боли, изо рта у него пошла пена — вдруг начались конвульсии, и он умер, — его смерть была такой же жестокой, какой была его жизнь.
Начал накрапывать дождь, когда Павлина, едва держась на ногах, выбралась из овина и, хромая, бросилась к своей избе. Там никого не было, и она, уже не сдерживая душивших ее рыданий, упала на лавку возле нетопленой печки. Что скажет или сделает отец, когда узнает, что она убила того, кто был вторым после него в лагере? Об этом она даже подумать боялась. Вдруг Павлина поняла, что ей на самом деле безразлично, как воспримет отец смерть Королёва. Собаке собачья смерть, вспомнила она Шурину присказку.
