Возле девятого — собирался народ. Выделалась фигура благообразного, полного старика в мундире — его звали «Жуков» и он тоже был мастером кия. Суетились другие — невысокие, с обманчиво приветливыми лицами — собирали «мазу»…
Бабаян, как и все интеллигенты умел играть — но не играл, так — поигрывал. Игру он понимал, и деньги в кармане у него были. Иностранная разведка хорошо платила.
— На девятку ставите… — одна такая личность нарисовалась рядом. Тихий, вежливый голос, бриолин в волосах, ботинки до блеска…
— Кто? — спросил Бабаян.
— Сегодня с форой — личность назвала неизвестную фамилию. — дальше против Жукова.
— Против Жукова поставлю…
Бабаян вытащил купюру, личность поморщилась. Бабаян и сам не понял, что у него на руках — сотка баксов.
— У второго столика — усы, стекла — подсказала личность — поменяйте там. Такими не берем. Порядок…
— Почем?
— По семь сегодня… Скажите от Родика. Потом подходите…
У второго столика шла игра — кто-то из профи против новичка, полтос
[125] за партию. В числе наблюдателей — усатый, довольно молодой человек — как и сказано — усы и темные очки. Джинса. Чем-то он был похож на талантливого и обаятельного Амаяка Акопяна, фокусника, талантливо сыгравшего в двух последних мосфильмовских боевиках про мафию и борьбу с ней.
Бабаян притерся рядом, шепнул в ухо.
— От Родика.
Усач кивнул, принял купюру, не глядя определил номинал (в СССР мало кто знал, что на любой валюте есть специальные метки для слепых и слабовидящих), так же не глядя отсчитал сдачу. Артист, однако!
На игру — Бабаян поставил две сотни. Больше не надо — показывать, что у тебя есть лишние деньги, это опасно в любой ситуации и в любом обществе. Толпа становилась все гуще, проигравшие выбывали, действие концентрировалось вокруг тех столов, где играли профи. В сигаретном дыму шумело варево негромких разговоров — договаривались о ставках: знатоки всегда могли сказать, кто выиграет, вопрос в том с каким счетом, и на это и ставили. Бильярд — игра намного честнее, чем ипподром или карты. Ипподром — игра на удачу, от тебя самого ничего не зависит, в любой игре в карты на деньги — есть масса шулерских приемов. В бильярде — шулерства почти нет, каждый проигрыш дает опыт, а проигрыш мастеру — и еще больше опыта, и любой человек, влюбленный в бильярд — рано или поздно достигает такого уровня, чтобы зарабатывать, а не проигрывать…
Появился Потикян. Его привезли… у него не было собственного жилья в Москве до сих пор, вместе с ним — вошли еще несколько человек, в том числе и тот, кого ждал Бабаян. Несли кии в длинных, чаще всего ручной работы футлярах…
Потикян раскланялся. Поздоровался со знакомыми. Ушел готовиться к игре, продолжали собирать ставки…
Бабаян приблизился к человеку, к которому пришел…
— Добрый день…
Человек, не глядя на него, едва заметно кивнул.
Этого человека звали «Володя», и так его звали не только друзья — так было записано в его паспорте, на Кавказе такое часто бывало. Он был грузинским армянином, родился в ахалкалакском районе Грузии, населенном в основном армянским населением, но с шести лет жил в полифоничном, населенном людьми самых разных национальностей Тбилиси. Там — он каким то образом стал близким людям, связанным с Михаилом Порфирьевичем Георгадзе, одним из мастодонтов советской политики брежневского времени. Прицепом — с ними добрался до Москвы, а вот тут вот — взлетел на самый верх. На самый — самый верх. Его специализацией — была переправка. Обычно ценностей — у него были связи в Турции, в ФРГ, в Нидерландах, даже в Швейцарии, где, как считается, самые честные банкиры мира. Он принимал рубли за доллары, доллары за рубли, доставал поддельные червонцы — в смысле, отчеканенные недавно, проба то у них была вполне даже соответствующая, доставал просто золото, доставал драгоценности. И помогал все это переправлять, пристраивать за границей, открывать счета. Для элиты — он был кем-то вроде специалиста по инвестициям, инвестиционного банкира, которые на Западе вполне легально держат дело, а в СССР за это едва ли не расстрельная статья. Он держал контакт с легендарным Владимиром Тумановым
[126], он был на короткой ноге с известным в узких кругах Джерменом Гвишиани
[127], и через него он выходил на самые закрытые инвестиционные круги Запада, а так же имел контакт с Ю.В. Андроповым. Он был агентом КГБ — но это было только прикрытие, которое позволяло КГБ поддерживать с ним постоянную связь… КГБ нужна была валюта, чистая, которую гарантированно никак не засветили на Западе перед тем, как забросить к нам — и если надо было быстро найти миллион долларов на подкуп кого-то — то деньги такие можно было найти только у Володи. Сразу, любые разумные суммы и даже по хорошему курсу.
Еще год назад — Бабаян не посмел бы и близко подойти к Володе. Он хорошо знал свой и его уровень — несопоставимо, хорошо, если отделаешься переломанными ребрами. Но так получилось — что именно через Володю — французские и американские армянские круги наладили связь с армянским сопротивлением в СССР и передали деньги на политическую организацию армянского протеста, на сегодняшний день сумма перевалила за два миллиона долларов США. Раз так — значит, Володя зависит и от них, и значит — есть шанс, что он поможет и ему…
Кто-то сунулся под руку.
— Плывем… — сообщил он — еще ставить будешь? Надо штуку собрать…
Бабаян не глядя, сунул сотку.
За бильярдным столом разворачивалось действо. Играли в русскую пирамиду, до семидесяти одного очка. Играли по крупной — тысяча за очко, такие игры не каждый день бывают. Против Ашота — стоял какой-то невзрачный, лысый пузан, он даже кий держал как-то неправильно. Ашот с барского плеча кинул ему немалую фору — и теперь кусал губы.
— Кто это? — обратил внимание на игру Бабаян.
— Лазебник — охотно пояснили ему — тот еще фрукт. Зам директора по кадрам какого то там швейного комбината — а ставки ставит по штуке за очко.
Понятное дело — этот самый Лазебник не зам по кадрам, а… наверное даже владелец комбината. Точнее — все же не владелец, не директор… в нормальном мире такого нет. Зарплату, электроэнергию, амортизацию, закупку нового оборудования, ремонты, сырье — все платит государство, а Лазебник только организовал производство в третью смену, из списанного, пошедшего налево сырья, сдает продукцию фарцовщикам, и все полученные деньги, все до копейки — являются чистой прибылью. В мире считается хорошим десять центов прибыли на доллар вложенного — а Лазебник получает рубль прибыли на ноль копеек вложенного, деньги как из воздуха родятся. Ну, конечно — тому занести, сему занести, с руководством поделиться, прокурора местного прикормить, в министерство молочного поросенка да банку икры отослать… а все остальное его. Тысяча рублей за очко, шестимесячная зарплата работяги.
