Ефрейтор опять лениво стукнул сапогом по решетке.
— Не… Салага ты еще. Вот послужишь с мое… увидишь.
— А чего?
— Чего — чего… Ну, к примеру, зэчек возить. Это совсем другой коленкор, да… Такие есть чиксы…
— Красивые, да?
Ефрейтор заржал.
— У тебя было ваще? Или так, целкой в армию пришел?
— Ну, было… — буркнул солдат, и уже по заминке все стало понятно.
— Ага. Дурак ты, Шалидзе. Ладно слушай старшего по званию. Короче, все эти б…, что на зону идут, они в общем, до мужика голодные бывают. А чего — в зонах то их ни одного мужика не бывает, ты прикинь? А им — тоже охота, ну, как нам. Вот едет она, думает, сколько ей намеряют. Как не по…хаться напоследок. Тут то и лови момент.
Явный идиот. Неужели притворяется?
— Тут была одна, четыре месяца назад. Ее по мокрой статье вели, мол, е…я своего грохнула. Короче, она в хате жженой бумагой. Да свекольным соком такой макияж себе сделала, закачаешься. Пока ехали, мы ее все… прямо через решетку, да…
Ефрейтор уже плыл по волнам воспоминаний…
— Ты только осторожнее, молодой. Резинка есть?
— Это… презерватив, да?
— Резинка. Без резинки нельзя, что намотаешь — потом не вылечишь. Сорок уколов в ж… — оно тоже не сахер — махер.
— И что? Все так сразу дают? — рядового явно заинтересовала тема.
— Ну, не все. Договариваться надо уметь. К примеру — многие за пачку сигарет — запросто тебе соснут. Или скажешь — мол, в туалет не выведу, ссы под себя. Ну и…
Ефрейтор покровительственно похлопал солдатика по плечу.
— Держись меня — не пропадешь. Но горя схватишь.
— Ага.
— Не ага, а так точно…
Внезапно машину изо всех сил дернуло в сторону, послышался грохот и скрежет сминаемого металла.
— А это что…
— Б… Врезались во что-то…
— Надо посмотреть.
— Сиди… без тебя посмотрят.
* * *
Сам начкар — действительно сильно нервничал. Весь вечер пропал… козлы. Тут и так… ни сна, ни покоя, все на усилении уже который месяц, пашешь за двоих, так тут еще и это… б…
Начкар знал свое дело: его задача тут взять, туда привезти, и чтобы бумаги в порядке были. Пока едешь — можно даже вздремнуть, про нападения на автозаки — это только в романах криминальных пишут. Все проще — кому надо на лапу, дело на пересмотр, никто беспределом не занимается. Местные тузы — не миллионами, десятками миллионов деньги считают, им за пересмотр отстегнуть, что раз плюнуть. Ходят слухи, что откосить от наказания — любого — стоит лимон. И лимон этот — весь идет наверх… ну или почти весь.
А он тут — возжайся с этим г…м. И опять квартиру не дали… хотя обязаны были. С..и, опять задвинули, Степаненко ж… лижет начальству, водку достает, охоты организовывает. Вот и получил — треху на троих. А им — вчетвером в однухе как хочешь, так и…
Мрачные мысли капитана — прервал удар в бок, из глаз искры посыпались, машину повело влево, он ударился головой, попытался за что-то схватиться — но пальцы ухватили пустоту…
Машина остановилась.
Твою же мать!
Первым делом — до него дошло, что он еще цел. Второе — прощай спокойный сон. А завтра от смены никто не освобождал, усиление, мать его…
Капитан нашарил ручку двери, с силой навалился на нее, толкнул дверь — та поддалась и он вывалился…
С трудом удержался на ногах. Острая, рвущая боль справа… он провел пальцами. Пальцы наткнулись на горче, липкое… сильно? Коснулся мочки уха, и чуть не взвыл от боли… надорвал, видать. И осколками порезало…
Их ГАЗон стоял на обочине полуночной дороги…
Впереди — движение… водила?
— Все в порядке?
— Ты что творишь… с…а? — выхаркнул капитал.
— Я не хотел…
— Ты, козел, ты что творишь…
— Я правда не хотел…
Водила подошел ближе. П…р.
— Все в порядке?
— Ты, б…
Внезапно водитель машины, которая в них врезалась — сделал резкое движение — и у капитана прямо перед носом оказался тупорылый пистолет Макарова. Водила сделал шаг вперед.
— Тихо, мусор, завалю.
Капитан от неожиданности — просто оцепенел — в то время, как водила ловко вытащил у него из кобуры пистолет, еще один ПМ и сунул в карман.
За разбитым автозаком — светя дальним светом, остановилась какая-то машина. Из-за такого света — не было видно, кто в машине, сколько их, чем вооружены.
— Пошел — водила подтолкнул капитана — сколько в кузове?
— Э… трое.
— Открывай. Скажешь — помощь нужна. Нет — кончим и тебя и их. Пацанов пожалей.
— Э… понял.
— Давай.
Начкар открыл дверь.
— Степунков! Выйди! Помощь нужна!
Лязгнуло, заскрипела дверь.
— Товарищ капитан, тут…
* * *
Первое, что увидел ефрейтор — это испуганные глаза начальника караула. Именно испуганные, со страхом, плещущимся внутри. Второе — раструб ствола автомата АКС-74У, точно такого же, из какого их учили стрелять, но просто так не давали — направленный прямо на него.
— Э, ты чо… — опешил он.
— Вышел! — у автоматчика была короткая, окладистая борода, модные черные очки как в американских фильмах и черная рубашка с закатанными до локтей рукавами.
— Да вы чо, охренели, что ли…
Единственным, кто хоть как-то попытался противостоять нападению — был тот самый, молодой солдат. Он попытался выхватить пистолет… но пистолет был у него в штатной кобуре, восходящей своими корнями еще к кобуре для Нагана царских времен, быстро выхватить пистолет из нее невозможно, да и не нужно. Кобура армейская, она была приспособлена для переноски револьвера с должным форсом, а перед боем — господа офицеры должны были доставать оружие. Автоматчик увидел движение и, не раздумывая, нажал на спуск. Острые стрелы пуль — огненной струей прошили рядового, вторая очередь пришлась в грудь ефрейтора, и тот упал лицом вперед как мешок с зерном. Автоматчик едва успел отскочить.
— Ты чего?
Вместо ответа — автоматчик направил ствол на начкара.
— Не надо… — попросил тот, и обоссался от страха.
Автомат снова плюнул огнем. Человек, который держал его в руках — прошел Афганистан в составе Ограниченного контингента советских войск, вернулся. Понял, что его в Афганистан никто не посылал, и решил сам взять то, что ему принадлежало по праву. Убивал он так же, как гадят кролики — часто и помногу…
