От воспоминаний о своей подруги в глазах Глафиры Аркадьевны появились слезы. Она ловко смахнула их платком, громко после в него высморкавшись.
— Божена, она забирала что-то из квартиры после смерти бабули? — уточнила Яна.
— Да зеркало фамильное это, будь оно неладно! Машка все над ним тряслась. Говорила, что это их проклятье и счастье одновременно…Постойте-ка, а что это вы так интересуетесь подробно? — она подозрительно прищурилась, разглядывая нас с журналисткой, но мы уже узнали все что хотели. Вскочили со стульев и попятились к выходу, объясняя большой загруженностью на работе. Глафира Аркадьевна кричала нам вслед о милиции и бандитах, но мы уже не слышали, пулей вылетев из подъезда.
ГЛАВА 17
Отдышались только на улице, когда уже достаточно отбежали от дома Калиновской. Мимо лениво бродили мамаши с колясками, чуть в стороне на детской площадке резвились малыши, катаясь на невысоких качелях. Люди куда-то спешили, бежали, торопились…
Мы присели на скамейку в парке, смахивая пот со лба, чтобы обсудить план дальнейших действий.
— Давненько я так не бегал… — отдуваясь сообщил я. Сердце колотилось в бешеном ритме и было готово выпрыгнуть из груди. Дрожащими пальцами я достал сигарету, дал прикурить Красовской.
— Ты-то хотя бы в ботинках, — Янка с сожалением посмотрела на сломанный каблук, неестественно вывернутый в сторону, — чуть ногу не сломала, — пожаловалась она, поправляя прическу.
— Главное, что мы на верном пути. Вышицкий явно дал понять, что боится того, что мы найдем зеркало, боится моего возвращения в реальный мир.
— Еще бы! — криво усмехнулась Красовская. — Места двоим Дворкиным в другом мире нет.
— Нам надо найти Божену. Она явно причастна к пропаже зеркала. Да и смерть Марии Степановны выглядит по меньшей мере неестественной… — предложил я. В кармане завибрировало. Я вынул из пальто телефон. На экране светилась надпись жена. Сбросил, отключив звук вообще. Моя единственная жена не здесь. Она находится за миллионы километров отсюда, на другой планете, в параллельном мире, в другом измерении, а это…Это всего лишь плод моего буйного воображения и жестокой игры отражений.
— Согласна, — кивнула журналистка, потирая ладошку, — тем более адрес, благодаря Сотнику у нас имеется…Только вот обувь.
Я махнул рукой, указывая на ближайший обувной магазин, на яркой вывеске которого громоздились женские и мужские сапоги, детские и взрослые кроссовки, все что душа пожелает.
Минут десять мы потратили на примерку. Пять на то, чтобы расплатиться на кассе. Все удовольствие вышло мне в две тысячи гривен. Вроде бы мелочь, а пачка, взятых из сейфа денег, таяла на глазах. Сначала Сотнику, таксистам, Глафире Аркадьевне…так никаких денег не напасешься. По крайне мере Янка была довольна покупкой. Она покрутилась перед зеркалом, выставляя то одну ножку, то другую вперед, а потом удовлетворенно кивнула.
Мы сели на троллейбус и отправились на Героев Сталинграда. По рабочему времени народа в общественном транспорте было мало. Довольно комфортно расположились на сидящих местах, рассматривая сквозь украшенное морозом стекло улицу. Настроение было боевое, хоть запал понемногу проходил. Азарт сошел, осталась лишь суровая реальность, если так можно назвать Зазеркалье.
— Теперь-то ты мне веришь? — спросил я Яну после недолгого молчания. Троллейбус медленно и вальяжно покачивал нас на мягких рессорах. Вокруг было ни души, а уставшая озлобленная на весь мир кондукторша мирно дремала в начале салона.
— Если быть совсем честной, то написать эту записку мог и ты сам, пока был в ванной… — огорошила меня Красовская.
— Что?! Да ты понимаешь…
— Понимаю. Но это можно было бы предположить, если бы тебе было бы выгодно впутать меня в это дело, — жестко отрезала журналистка, — а так как я не вижу особой выгоды тут для тебя, то склонна верить.
— Зато честно, — согласился я, надолго замолчав, так и не проронив ни слова до конца дороги. На круге троллейбуса мы вышли. Оказалось, что 125 номер дома располагается прямо напротив остановки. На первом этаже расположены парикмахерская, агентство недвижимости и еще какая-то невзрачная контора, сопряженная с аптекой. Вход в подъезды был со двора. Мы вдвоем вошли в тенистый, уютный дворик, спугнув стайку ребятни, тайком курящей сигареты. Они, как голуби, разлетелись кто куда, едва завидя взрослых. На каждой коричневого цвета двери мелом были написаны квартиры и этажи. Благодаря этим указателям, мы легко обнаружили нужные нам. Позвонили в домофон, но ответом была тишина.
— Видимо, нет дома, — со вздохом заключила Яна, пряча озябшие руки в карманы куртки.
— Или спит крепким юношеским сном…Девушка! — обратился я к молодой мамаше с коляской, прогуливающейся неподалеку. Она обернулась ко мне, оказавшись совсем молоденькой девчушкой, которой еще самой в куклы играть, а не детей нянчить. В ушах у нее торчали наушники, лицо измазано косметикой с присущей раннему возрасту максимализмом. Она лениво жевала жвачку и удивленно смотрела на нас с Янкой. — Добрый день! — поздоровался я, стараясь сделать самое доверчивое из лицо из всех какие возможно.
— Здрасте! — процедила мамаша, соизволив вытащить один наушники из уха.
— А вы случайно не из этого подъезда будете? — поинтересовался я, начав издалека.
— И чо? — вопросом на вопрос ответил мне продукт акселерации.
— Понимаете, мы ищем мою племянницу Божену Калиновскую. Она проживает все еще здесь? — как можно вежливее спросил я.
— Боженка? А то как же…Тока вы ее щас не найдете!
— Это еще почему? — напряглась Яна.
— А эт чо за чикса? — юная мамаша выплюнула жвачку в лужу. Достала из сумочки пачку сигарет и закурила, глубоко затягиваясь.
— Это моя жена. Вот уже несколько дней мы не можем дозвониться до нее…Решили приехать, а тут закрыто, — пояснил я.
— Так она щас на парах, либо в «Какаду» на Рымарской. У них планерка, блин! — она засмеялась, и я прекрасно понял почему. «Какаду» известен в Харькове своими вольными нравами и представлениями. Только каким боком Божена к нему, успешная студентка филфака из Каразина?
— Ааа… — протянула девчонка. — Вы не знаете?
Она чуть истерично засмеялась. От чего ребенок в коляске захныкал.
— Боженка там танцует танцы с дядьками, у которых бабки водятся! Говорила ночь почти штука баксов. Я тоже хотела туда попасть, но куда уж теперь… — девушка кивнула на коляску.
— Ой, как плохо, — покивала головой Яна.
— Да вы не переживайте! — отмахнулась девчонка. — Я еще свое наверстаю, а Боженка теперь не со всеми…Она какому-то серьезному мэну приглянулась, теперь только с ним кувыркается. Типа VIP!
— Спасибо за информацию, — бросил я, хватая Красовскую за руку. Мимоходом выдернул из тонких девичьих пальцев сигарету, отбросив в лужу.
