— Все изрыто? — почесал седую голову городовой.
— И где конец им никто не знает! — воскликнул молодой парнишка в легком овичнном тулупчике. По виду типичный мещанин.
— Ой, да на кого ж ты нас покинул! За что нам такая напасть?! — ревела женщина, потерявшая дом, дергая себя за черные, как смоль волосы.
— Непорядок… — снова промолвил городовой. — Это что ж выходит? Такой обвал в любом месте может теперь случиться? Раз пещеры под всем Харьковом раскиданы. Так до генерал-губернатора дойдет, не дай Бог! — он набожно перекрестился. — Вообщем так…Кто проверит эти ходы, тому рубль золотой дам и личное послабление, если грешки какие за душой имеются…
Желающих вызвалось только двое. Явно пьяненькие мещане, имевшие, видимо, за душой то, что городовому надо было прощать. Помолясь, они начали спускаться вниз.
— Постойте! — прокричал я. Толпа обернулась назад, и я оказался в центре внимания взбудораженных харьковчан. — Извольте, и я с ними…
Быстро сбросил на затоптанный снег свой теплый плащ, высокий цилиндр и трость, оставшись в одном сюртуке и белой манишке.
— Ваше благородие, — пробасил городовой, — опасно это…
— Отстаньте… — бросил я, ухватившись за ремень, по которому спускались вниз мещане. Они уже стояли в самом низу, задрав головы вверх.
— Возьмите, хоть саблю мою… — городовой попытался сбросить мне вниз оружие, но я отказался. Толку мне там от него, в этих узких ходах, где и развернуться как следует нельзя. Колоть только…
Под конем растеклась лужа крови. Земля стала бурого цвета, рыхлая. Ноги в лаковых штиблетах сразу же утопли в ней почти по щиколотку. Я огляделся по сторонам. Полутемный ход вел куда-то далеко, скрываясь за повротом своей угольной чернотой.
— Нам бы факел… — попросил один из мещан.
Тут же наверху пожарные соорудили нечто похожее из старой толстой ветки и промасленной ветоши. Светил он слабо, больше коптил. Помимо воли я закашлялся.
— Лезли бы вы наверх, ваше благородие… — неодобрительно покачал головой один из добровольцев. — Не барское это дело по подземельям лазить.
— Идем! — кивнул я вперед, чувствуя, что приближаюсь к загадке, которую подкинул мне призрак сначала в метро, а потом и в театральном институте.
— Зря туда барин пошел… — услышал я тяжелый вдох городового наверху. — Сейчас какой обвал и все…Поминай, как звали!
На полпути я останавливаться вовсе не собирался. Решительно кивнул мужикам в сторону хода, пропуская их с факелом вперед. Заметил в тусклом чадящем пламени, что иуспел уже основательно испачкаться, плюнул на это, следуя узкими коридорами.
Ход лелали довольно дано. Кое-где балки, держащие породу, прогнили. Капала вода, собираясь в небольшие лужицы на полу. Их я как ни стралася обходить, а ноги все равно намочил.
Хмурый и старший из мужиков, назвавшийся Тарасом, метил повороты острым ножом на каждой стенке, чтобы не заблудиться. Пахло прелостью и затхлостью. Дорога все время шла под уклон, словно мы спускались куда-то глубины земной коры, а через пару сотен шагов нас встретить магматическая река, как в известных фантастических фильмах, благо в этом времени о изобретении братьев Люмьер еще не знали и просто шли вперед, не подозревая об опасностях, которые могут их подстерегать впереди. Дышать становилось все труднее. Время, словно остановило свой бешеный бег, стояло на месте. Одинаковые повороты, схожие углы, и капли воды сверху, оглушительно звонко бьющие по ушам, мне казалось, что я схожу с ума или мне просто это снится — обычный кошмар, досмотрев который я проснусь в постели рядом со своей женой.
— Смотрите! — молодой парень, увязавшийся с нами, его, кажется, звали Андреем, показывал куда вперед, подсвечивая тусклым огнем факела.
Перед нами открылась огромная комната, выполненная в виде круга. Посередине комнаты были установлены двенадцать огромных каменных стульев с человеческий рост, между ними, в самом центре грубо вытесанный из гранита столб, выполняющий функцию стола. На столе что-то лежало, но разобрать что, я так и не смог. Слишком было далеко!
— Вот так чудеса! — изумился Тарас, беззвучно читая про себя молитву.
— Пещера Алладина какая-то… — Остап смотрел по сторонам во все глаза, от возбуждения начав заикаться.
Из пещеры прямо напротив нас был еще один ход. Он тонул в непроглядной темноте и вел неизвестно куда.
— Пошли, — коротко приказал я, на правах вашего благородия, заметив, что мещане начали сомневаться в своих силах, мечтая уже только о том, чтобы оказаться подальше от этого странного места, наверху, на твердой и привычной земле.
Ощущения были и правда мрачные. Уши заложило, словно туда напихали ваты. Мозг охватила неожиданно паника. Мне стало казаться, что я отсюда никогда не выберусь и буду похоронен под тоннами обвалившейся земли.
— Пошли! — уже громче и настойчивее приказал я, пинками подгоняя Остапа.
— Ваше благородие, — тихо проговорил Тарас, — как хотите, а место это страшное, нечеловеческое…Капище какое-то! Гляньте, что за стулья тут собраны!
Стулья были огромными. Если подойти то мне будут по грудь. И забраться на сидение я мог только с чьей-то помощью, но меня больше интересовало то темное, что лежало на верхушке столба. Именно от этого неизвестного шла бешеная черная энергетика, вызывающая мурашки по коже.
— Нас зачем сюда послали? За что золотой хотите получить? — разозлился я. — Ну-ка вперед!
И первым шагнул в полукруглую пещеру. Под ногой что-то затрещало.
— Подсвети-ка сюда, Тарас, — попросил я и отшатнулся, едва пламя лизнуло каменный пол, весь усыпанный человечьими костями. Именно на чью-то грудную клетку я и наступил.
— Матерь Божья! — воскликнул Остап, истово крестясь. — Царица Небесная!
— Тихо! — шикнул на него Тарас. — Чего орешь? Беду накликать хочешь?
Но беду он уже накликал. Из черного зева тоннеля послышался возмущенный протяжный стон, будто паровоз отправился со станции. Потом затряслись и заходили ходуном стены с потолком. Вниз посыпались мелкие камешки и крупные валуны. Рев стал сильнее, будто приближаясь.
— Бежим! — заорал Тарас, хватая меня за руку, оттягивая от пещеры, где на столбе лежало что-то очень важное, нужное, из-за чего мое очередное приключение и началось.
— Мне надо посмотреть… — промямлил я, но плучив знатный тумак в голову полетел по лазу кубарем.
— Бежим, Ваше Благородие! — стены тряслись, как сумасшедшие, угрожя обвалом. Равномерный гул, больше напоминал чей-то могучий топот. Сердце ушло в пятки. Тело обдало ледяным холодом. Я почувствовал проснувшуюся древнюю могучую силу, дотоле скрытую в глубинах.
— Спасайся! — прокричал Остап.
Мы со всех ног рванули по коридору, уже мало обращая на нанесенные знаки, чтобы вернуться обратно. Необъяснимая паника гнала нас вперед, заставляя забыть обо всем на свете, несясь оголтело куда-то в темноту. Шаги отдалились, топот стал глуше. Я не помню, сколько занял времени наш бег. Видимо, очень много…Втроем мы повалились ничком на земле только тогда, когда силы полностью оставили нас. В боку кололо, а сердце билось раненной птицей в ушах. Я мог слышать только сиплое дыхание Тараса, стон Остапа и свой хрип, который вырвался из легких вместо воздуха. Темнота вокруг царила практически непроницаемая. Факел мы где-то потеряли по дороге, а ничего другого осветительного у нас не было. Рева, преследующего нас, слышно не было, но и наши шансы выхода на поверхность были равны нулю. В полной темноте, в незнакомых пещерах…
