— А если и так? У вас скоро в семье будет пополнение…
— Ты! — взревела Эльвира Олеговна. — Если ты хотя бы подумаешь в эту сторону, то я разорву тебя, кем бы ты не был!
— Грозное заявление…Может попробуете?
Теща взмахнула рукой, намереваясь отвесить оглушительную пощечину сидящему дворецкому. Тот не стал ни отклоняться ни закрываться. Ладонь Олеговны прошла сквозь него, как нож сквозь масло, не причинив никакого вреда. Лишь легкое покалывание появилось на подушечках пальцев, будто крошечные уголочки впились в кожу.
— Вот видите! А говорите разорвете! — улыбнулся Альфред, вставая со своего места, поправив золоченую ливрею. — В общем, времени вам до вечера. Ночью вашей семейки тут и духу быть не должно! Надеюсь вы сможете донести это все до вашего зятя?
— Иначе что? — разозлилась теща, сжав кулаки.
— Иначе то, что все вы увидели сегодня днем, станет кошмаром для вас ночью. И это не пустая угроза. Поверьте, мне есть чем заняться кроме как уговаривать вас уехать. Я приму самые жесткие меры, как только вы ослушаетесь…
Дворецкий шагнул прочь из комнаты, на секунду задержавшись у стеллажа с книгами. Его взгляд скользнул во второй полке, но он тут же справился с собой, напоследок улыбнувшись теще.
Она осталась в одиночестве, скрипя зубами выдохнула, пытаясь придти в себя от злости. Ее было трудно напугать, тем более такими дешевыми фокусами. Спецотряд тринадцать выглядел посерьезней в истории с Книгой Судеб, чем этот позолоченный франт. И все таки…Что привлекло внимание Альфреда на второй полке. Теща сделала несколько шагов к ней, чутко прислушиваясь к шорохам в коридоре. Оттуда не доносилось ни звука! Дворецкий просто испарился, едва ступив за порог библиотеки.
Дюма, Жюль Верн, справочник «Болезни и травы», Генри Хаггард…Эльвира Олеговна водила пальцем по толстым томам, читая вслух затейливые названия. Среди десятка книг она заметила то, чего раньше не замечала, бегло пробегая по полке взглядом. Среди солидных произведений известных на весь мир авторов, затесалось нечто, похожее на записную книжку. Она была точно такого же цвета, как и остальные тома серии, и если бы Альфред не остановил бы на ней взгляд, то Эльвира Олеговна никогда не обратила бы на нее внимания. С трудом она выдернула ее с полки, сдунув с кожаного переплёта толстый слой пыли. Ничего интересного! Обычный ежедневник, только очень старого образца, вроде бухгалтерской книги учета приходов и расходов. Распахнула обложку. Пожелтевшие ветхие страницы пахли стариной, но были девственно чисты. Разлинованные поля не хранили в себе никакой информации. С сожалением она уже хотела поставить ее обратно на полку, но перед глазами все еще стоял заинтересованный взгляд дворецкого. Что поразило его при виде ежедневника? Откуда он ему знаком? И кто вообще такой Альфред? На эти вопросы у тещи не было ответа, а потому она захлопнула книгу, поудобнее перехватила ее в руке и вышла из библиотеки, решив показать мне.
Глава 17
— Значит вы утверждаете, что оказались в доме убитого гражданина Крутько Валентина Михайловича оказались совершенно случайно? — спросил следователь, с родинкой на верхней губе, которую в стародавние времена называли мушкой сидел напротив меня, поигрывая остро отточенным карандашом.
В тот момент, когда в дом разорванного монстром Михалыча нагрянула полиция, нам с Янкой пришлось сдаться без всяких споров и проволочек. Менты были явно на взводе после последних событий в Шаровке, и начни я качать права, меня тут же пристрелили, списав на нас серию убийств.
После личного досмотра их подозрения только лишь укрепились. За поясом у меня они естественно обнаружили револьвер Михалыча, заряженный серебряными пулями. Удовлетворенно хмыкнули и приобщили к делу. Эксперт его сфотографировал и пошел снимать место убийство. Все это время мы проторчали на веранде под присмотром бдительного сержанта, не выпускающего из рук автомат. Сержант почему-то был одет в бронежилет и каску, словно они могли спасти его от лап шаровского убийцы, но смотрел внимательно. А палец на спусковом крючке ощутимо подрагивал, что выдавало его почти панический ужас. Потом нас отвезли к местному участковому, у которого в приемной еще Бог знает с каких времен осталось КПЗ, куда во времена Союза он сажал местных алкашей и дебоширов, дабы протрезвели, а потом преспокойненько шагали домой. Нам с Красовской такая завидная участь явно не грозила. Прошло полчаса, когда нас совершенно не тревожили, не интересовались нашей парочкой, лишь тот же самый сержант не спускал с нас внимательных глаз, изредка отвлекаясь на глубокий вырез Янкиной кофточки.
Оказались ждали большего начальства из самого Харькова. Какой-то известный следователь должен был приехать в Шаровку, чтобы допросить подозреваемых по горячим следам. Это все мы узнали от сержантика, который через час ожидания вполне успокоился и даже начал с нами разговаривать.
— Закурить есть? — курить хотелось ужасно. Мои сигареты отобрали при обыске, как и Янкину сумочку. Так что мне ничего не мешало стрельнуть у салаги хотя бы «бычок». Сержант воровито огляделся по сторонам.
— Пусть она возьмет! — кивнул он на Красовскую, подавая спички и курево через решетку. Я с наслаждением задымил, раздумывая что теперь делать, и как выпутываться из своей этой ситуации. В голову пришла единственная здравая мысль о том. Что надо немедленно добиваться положенного мне звонка и просить Заславского вытаскивать нас отсюда. В конце концов именно по его воле, я оказался в этом дерьме по уши, впутав и свою собственную семью.
— А позвонить дашь? — попросил я, изобразив на своем небритом лице самую милую из всех своих улыбок.
— А пос…ть тебе не надо? — разозлился сержант.
— Послушайте! — взвилась Красовская. — Я журналистка! Что это за беспредел? Нам положен согласно законодательства Украины один звонок! Я буду жаловаться, — она кинулась к прутьям решетки КПЗ, но сержантик был начеку, тут же вскинул автомат, ходивший в руках его ходуном.
— А ну-ка стоять! Стоять я сказал! Иначе стреляю! — повысил он голос, срываясь на юношеский истеричный фальцет.
— Стоп! — поднял примирительно вверх руки я. — Яна, сядь на место…
Журналистка, обиженно надув губы, поплелась на жесткие нары. Залезла туда с ногами, прижав колени к груди, обхватив стройные ножки ладонями. Видимо сержанту в отместку, который тут же сглотнул ком вожделения, застрявший в горле.
— Командир…Мы просто знакомые Михалыча… — начал объяснять я, но полицейский меня прервал.
— Это вы следаку расскажите!
— Хорошо, как вы узнали, что Крутько убили? — вдруг спросил я, мучавший меня дотоле вопрос. Уж слишком резво и оперативно прибыли наряды к месту преступления. Не успели разобраться с убийством девчонки в ларьке, а тут на тебе…Это наводило на подозрения, которые тут же подтвердил наш конвоир.
— Звоночек анонимный на вас поступил, голуби мои! — сержант снова успокоился и чтобы повыделываться перед Красовской тоже закурил. — Так, мол и так, супостаты которых в ищете по всему району, будут в доме у некоего Михалыча, и точный адресок, куда подскочить. Вот так вот…
