— Я так и думал! — сквозь зубы прошипел я.
— Сдали вас! — улыбнулся сержант, но я уже в его сторону не глядел. Дверь в КПЗ скрипнула и на пороге оказался этот знаменитый следователь из Харькова, который особо впечатления на меня не произвел. То ли молод был, как и сержант, то ли что-то странное было в его облике. Но после реформы МВД правоохранители все такие ходят. Вот раньше мента было издалека видать. Шел колобкообразный милиционер, у которого голова чтобы носить фуражку, а руки, чтоб деньги брать, а теперь все наоборот. Полицию наводнили безусые гимназисты, порой только что закончившие институт, не всегда юридический, и теперь она напоминала пионеротряд из нашей бурной молодости.
Вот так я оказался перед ним, в узком кабинете местного участкового, за столом заваленном бумаге. Янку со мной не пригласили. Сержант уже игриво подкатывал к ней. Из коридора то и дело слышалось молодецкое лошадиное ржание, но за журналистку я не переживал. Она сумеет за себя постоять в любом случае.
— Значит вы утверждаете, что оказались в доме убитого гражданина Крутько Валентина Михайловича оказались совершенно случайно? — повторил свой вопрос следователь, глядя на меня исподлобья.
— Я — известный писатель, Яна…Гражданка Красовская — харьковская журналистка, — терпеливо пояснил я. — Вместе мы готовили сюжет для новой книги о Шаровском маньяке. Валентин Михайловича нам посоветовали, как большого специалиста в этой области. Мы хотели просто проконсультироваться…
— Да…проконсультироваться значит, — проговорил будто про себя следователь, — то есть вас не смутило, что во дворе вы обнаружили его труп, зашли в дом, забрали оттуда наградное оружие, так и не вызвав полицию?
— Когда нас задержали, — объяснил я, — мы как раз хотели это сделать.
— Понятно…А револьвер зачем взяли? — мимоходом спросил следак.
— Убийство же…Мало ли чего? Вдруг убийца где-то рядом…Со мной беззащитная женщина, а во дворе…
— Исчерпывающе! — кивнул мужчина, взглянув на меня. — Значит вы никогда не были знакомы с Крутько ранее? Верно?
— Верно! — согласился я. — Это должна быть первая наша встреча.
— А что вы скажите на это… — конечно же полиция раскопала совместные снимки в газете моего прадеда и деда Михалыча, сделанные черте когда.
— Мало ли Дворкиных на свете…
— И то верно! Родство ваше мы проверим, а так же связи и контакты Крутько, а пока вы посидите в КПЗ, — следователь столь победно ухмыльнулся, что мороз пробежал по моей коже. Что ж я ему такого сделал, что он радуется так своей маленькой победе? Ледяной холод пробежал по пальцам, и я вдруг понял, что это не страх перед заключением под стражу. Прикрыл глаза, напрягся. Конечно! От следака определенно фонило магией! Причем высококлассной, высшей пробы, так сказать…
— Ого! — удивленно прошептал я, наблюдая, как тот победно улыбается. — И кто же мы такие? — сердце испуганно ухнуло куда-то в пятки. Я был абсолютно беззащитен перед ним, да и колдун это был сильней меня раз в сто. Не уверен, что и сама Алаида с ним справилась.
— Увидел-таки? Похвально! — следователь расстегнул верхнюю пуговичку на форменной рубашке и круто повел затекшей шеей.
— Ты кто, тварь? — спросил я, а колдун весело рассмеялся. Он хохотал от души, озорно на меня поглядывая.
— Ух…насмешил! — через минуту-другую выдохнул он. — То ли бесстрашный, то ли дурак…Хамство твое прощу на первый раз. Уж больно повеселил ты меня, Дворкин.
— Чего тебе надо? — в голове проскочила мысль, что передо мной сидит именно шаровский маньяк, который вовсе не маньяк, а самый настоящий колдун, для каких-то своих целей истребляющий людей. И никакой он не следователь из Харькова. Просто удачно выбрал маску, а теперь стебется надо мною, да и над всей полицией. Ну надо же какая наглость!
— Чего мне надо? — он перегнулся через стол. В нос ударил резкий запах серы и могильный холод. Столешница, на которую он оперся, моментально покрылась инеем. Я отдернул руку, обжегшись. — Мне надо, чтобы ты исчез из этих мест, и больше никогда здесь не появлялся. Это ясно?
— От чего же? Боишься, что поймаю? — спросил я, набравшись наглости.
— Да…все-таки дурак… — с сожалением откинулся он на свой стул. — Тебя обвиняют в тяжком преступлении. Скорее всего, по-моему указанию, этаппируют в Харьков, а по дороге всякое может случится…Машина перевернется, а то и взорвется!
— Угрожаешь?
— Гадаю на твое будущее! — колдун встал и одернул китель. — Прощай, Дворкин! В другое время и в другом месте, я бы с удовольствием поболтал с тобой. Жаль, что сегодня мы по разные стороны баррикад…
— Я с темными никогда с одной стороны не буду! — злобно прошипел я. Несколько раз дернулся. Наручники впились в кожу, содрав ее на запястье.
— Конвой! — прокричал чародей куда-то за дверь.
В кабинет, тяжело топая берцами, зашли двое полицейских в черной натовской форме. Один из них резко дернул меня за цепочку от наручников. Суставы обиженно затрещали, выворачиваясь. Я крикнул сквозь зубы, пытаясь перетерпеть боль, чтобы не доставить ехидно ухмыляющемуся колдуну еще большего удовольствия.
— Увидимся! — помахал приветливо мне ручкой маг.
— Пошел ты!
— В КПЗ его. Организовать этаппирование особо опасного преступника в Харьков. Немедленно! — грозно рыкнул он на полицейских, которые тут же вытянулись перед ним в струнку, даже не представляя, что командует ими именно тот самый шаровский маньяк, которого они так усиленно ловят уже несколько дней.
— Давай шагай! — меня толкнули в спину, и я кубарем полетел за решетку. Больно ударился о деревянные нары, зашипев от боли. Наручники с меня тактично забыли снять. Янка кинулась ко мне, проверяя жив ли я вообще.
— Смотри за ними в оба! — приказал один из конвойных сержанту, сторожившему нас— Сейчас быстро организуем транспорт и этаппируем в Харьков!
— Это следак приказал? — уточнил сержант, поправляя автомат на ремне.
— А то! Важный такой…как павлин! — менты громко заржали и вскоре удалились.
— Как ты? — спросила Янка, вытирая кровь с рассеченной щеки. Скорее всего зацепился, когда летел в камеру от хорошего пинка. Что ни говори, но наши полицейские сами вежливые полицейские в мире.
— Помоги сесть… — попросил я. Красовская кое-как приподняла меня, усадив на нары. Плечо ныло. Щека слегка кровоточило, но я почему-то был уверен, что главные проблемы у меня еще впереди. — Это он, Ян! Он! — прошептал я, как можно тише, но сержант внимания на нас уже не обращал. Свыкся, успокоился и теперь сидел, уткнувшись в телефон. Автомат стоял у его ног, так чтобы схватить в любой момент.
— Кто он? — округлила глаза журналистка, завозившись рядом.
— Шаровский убийца! — шепнул я ей почти на ушко. — Только не маньяк это никакой! Колдун сильный!
— Где?
